Оргазм нашенский

 
   "И дрожит подо мною земля, как полонянка
    с диких озер", Микола Хвильовый

   (шутливая разминка пера)
        х х х
Я к бабам иностранным неохоч,
Особенно в субботу, спозаранку,
А мой сосед, чудак, гундит, что мол не прочь,
Влюбиться в черную, как сажа негритянку.

Заокеанской, кислой лжецарице
Не подарю уральские, блестящие сережки,
Такая цаца с бодуна мне может и приснится,
Но лучше в бане и, конечно, без одежки.

Да что мне с тощей, забугорной канарейки?
Водить ее на кружку пива в лондонские пабы?
И что такое рыжие, синайские еврейки
Перед красой рязанской, возмужалой бабы?

И то, захочет вдруг семитка скифу мне понравиться,
Разлегшись на перинах русских и подушках,
Да что в твоих персях, заморская красавица,
В твоих крутых и медно рыжих завитушках?

Хочешь любви, али ждешь надругательства?
Считаешь, как сложится шекель на бирже к рублю?
За хитрость твою, подвох и предательство
Я рыжую челку тебе обрублю!

Еще говорят: ах какие на ложе арабки!
Жаркие звезды ночной, аравийской пустыни,
А у меня в январе к соседке тянутся грабки,
Когда бельишко она полощет в полыни.

Перед тем, как одену арабке русский ошейник,
Скажу, в чем ее, глупой бабы вина:
Убери, паранджа, свой дурацкий кофейник,
И достань русаку зелена вина!

Бабью иностранному нельзя давать спуску!
Мы северной злостью не к ним горим!
Кочевница, ставь на стол бутыль и закуску,
Про амур мы потом поговорим!

Не по мне также латышки, эстонки, даже норвежки,
Разговор ихний - ни в зуб ногой не поймешь!
Что им наши стежки-дорожки,
Их даже русской тайгой не проймешь!

Я в редкие миги нежных чувств прилива,
Всплыв на подлодке в норвежском фиорде,
Скажу норвежке, что она некрасива,
И дам для острастки норвежцу по морде.

Я варвар сибирский, дружу с Ети снежным,
Что, не справляюсь с духовным своим половодьем?
Ну, бываю, конечно, в субботу нежным,
Но только с российским бабским отродьем...

И что там майамские да оклахомские американки!
В гробу я их видел за наши-то рублики!
Они на восьмой авеню в дансинге, нимфоманки,
Пляшут за доллар для нью-йоркской публики.

А я на Тверской, ежели вдруг с утра захочу
Деве русской отдаться, тряхнув пенсионной мошной,
Такую царицу себе схлопочу,
Наш выдох услышат за окружной!

Да не гундите мне, что секс, мол,  маразм,
Топорный фрейдизм, звериный и узкий!
Может у меня и, того-с, ксенофобский оргазм,
Зато в остальном я - покладистый русский...

  28.08. 2010 г. Москва