Бродскому

            
           Блажен,кто и в зрелости созранил сердце ребенка.
    


     Остров и погост на Сан-Микеле,ты нашел покой свой далеко,
     Далеко от склок,борьбы,сомнений,но тебя понять мне так легко.
     Ты для них стал больше чем икона,рыжий, обозленный и чужой,
     Ты тогда девчонкам на балконе,излагал в стихах души настрой,
     И в одну ты кажется влюбился,но она увы не снизошла,
     Может быть тогда ты разозлился,закусил тогда ты удила,
    

     Почему тебя не раздавили?Как на кухне бавят башмаком,
     Пруссака,что бегает?Смутились?Что же скажет Запад обо всем?
     Почему не капельник в психушке,тот,что с мозга делает навоз,
     Нет какие детские игрушки:два допроса,ссылка-весь вопрос,
     А потом и вовсе свет зеленый,ты отпущен прямо за кордон,
     Что брататься с мразью оскорбленной,что вопит: мол был затравлен он.
     Ты лежишь в компании веселой:Дягилев,а с ним барон Корво,
     Барин всей балетой русской школы,что вставлял Нежинскому в дупло!
     А второй английского разлива,тоже извращенец и вафлер,
     Вот в таком сообществе красивом,ты лежишь,и вот весь разговор.

     Я не знаю,был ли ты крещенный?Иль тебя маланца обошли?
     Ты лежишь на острове прощенный,за дерьмо,что говорил и лил.
    
        31 августа 2010 года.