Греховодная бытовка

Повествование вышеизложенного стихотворения основано на реальных событиях, которые когда-то имели место быть в Элекросталеплавильном цеху Орско-Халиловского металлургического комбината. Доля авторского вымысла в этом стихотворном произведении незначительна. В частности, автор не испытывал к главной героине сильных, как душевных, так и половых чувств. Женщина, о которой ведётся здесь речь, по началу была действительно симпатичной блондинкой, но потом её привлекательный вид неизвестно куда испарился. Причиной тому стали частые запои и половые контакты с многочисленными группами сексуально озабоченных мужчин. Благодаря чрезмерному злоупотреблению сексом и зелёным змием, эта дама из красавицы превратилась в настоящую уродку. Отсюда вывод – всё должно быть в разумных пределах.


Когда впервые мои очи узрели девушку сию,
Её фигура и мордашка пленили душеньку мою.
Её я образ всюду видел, куда б ни глянул – вот она,
Стоит пред мною, словно ангел, великолепием полна.
Но это были лишь химеры – воображение ума.
К ней подойти я не решался, поскольку смелости ***ма.
Нет, я не трус, не серый заяц, но что касается её –
Куда-то вдруг терялась храбрость на зло великое моё.
Вокруг неё же постоянно повсюду крутится народ.
С людьми она вовсю щебечет, а я вдали стою урод.
Поняв, свою я безнадежность в томлении робости своей,
Решил красотку позабыть я, поставив жирный крест на ней.
Доколе можно мне терзаться, доколе можно волком выть?!
Не лучше ль взять да и решиться большой и толстый положить
На ту деваху, что пленила меня своею красотой,
На ту молодку, по которой *** дрочит парень молодой.
Из сердца выброшу колдунью, других ворожит пусть она.
Меня ж оставит пусть в покое в обличье женском сатана.
Сказал и сделал – перестали сочиться раны на душе.
Нашёл другую я девчонку, и с ней вовсю дружу уже.
Сыграли свадьбу – жизнь младая пошла обычным чередом,
Но с той красоткой доведётся мне всё же встретиться потом.

Пройдёт лет пять, с мадамой этой случайно встречусь вновь,
Но почему-то не вскипит уж больше в жилах кровь,
Не будет сердце клокотать, при виде дамы сей,
Хотя предстанет предо мной в красе она во всей.
Я разве ж мог, когда подумать, и разве мог предполагать,
Что доведётся обнажённой бабёшку эту увидать.
Об этом я когда-то грезил, об этом думал и мечтал,
Во снах желанную девицу галопом я всегда катал
На своём пенисе упругом, на похотливом скакуне….
Сон проходил, и как обычно, я плавал по уши в дерьме.
И как обычно, в трусах мокро – ночных поллюций это след.
Было досадно и тоскливо от состоявшихся побед,
Что совершаются лишь ночью, и только в крепких моих снах.
А на яву что т я не очень… а на яву терпел я крах.
О том, как встречусь с этой дамой, поведает рассказ вам мой:
Случилось это тёплым летом, а не холодною зимой.
Случилось это в тот период, когда в разгаре ****сезон,
Когда разносится повсюду из за кустов ебучий стон,
Когда природа в ярких красках, когда от солнца всем тепло,
Когда ****ячий терпкий запах ябошит прям тебе в ебло.

Для полноты картины всей о том поведаю друзья,
В каких условиях и где с мадамой повстречаюсь я.
Не в ресторане, не в театре то рандеву произойдёт,
А лишь в обшарпанной бытовке случайно взгляд здесь мой найдёт
Ту ведьму, что меня сводила когда-то чарами с ума,
Блондинку ту, что от которой мой *** всегда торчал стойма.
Бытовка эта – настоящий разводник и разсадник вшей.
На футеровочном участке сталеразливочных ковшей
Бендюга эта находилась – канала вместо чайханы,
Была и местом для куренья, где работяги-лоханы
Своею дружною компаньей точили лясы хохоча,
Где, налакавшись водки с дуру, могли подраться сгоряча.
И вот на этом я участке на кране бычил в вышине.
Тоскливо как-то приходилось всю смену там трудиться мне.
Всю смену я сидел в кабине, где нету рядом ни души,
Но что поделать, как-то надо ведь зарабатывать гроши.
Как только выполнял ближайший объём работы я своей,
Бросал свой кран и направлялся в бытовку эту поскорей.
Чтобы со скуки не рехнуться и как-то времечко убить,
Ходил беседовать о жизни и анекдоты потравить
В бендюжку эту к тем трудягам, что футеруют стальковши,
К тем ****оболам, что приколы творят друг дружке от души.

Придя однажды на работу в один прекрасный летний день,
Не знал, не думал, не гадал, что волосатую ****ень
В бытовке этой обнаружу. Её хозяйкой будет та,
Лет пять тому назад, когда
Чьё имя каждый день твердили мои дрожащие уста
В моменты жуткой суходрочки,
Когда в мучениях душа рвалась на мелкие кусочки.

В бендюжке этой находясь, узрел такие я дела –
Сидела дама за столом, в чём мама родила.
Сидели рядом мужики, бухали все шадым.
Клубами в воздухе витал табачный сизый дым.
В убогой этой комнатушке у всех таращились глаза
На ту раздетую ****ёжку, у коей сдали тормоза.
Её ебла ночная смена, теперь дневной черёд настал,
И вот уж каменщик Лавруха из брюк ***ще свой достал.
Его он в рот той бабе тычет, с причмоком та его сосёт,
А остальная вся капелла своими чичами пасёт
На порнографию живую – на бесподобный сериал,
Где каждый зритель в этом «фильме» своё участье принимал,
Где каждый зритель был героем, когда черёд его придёт –
Когда его упругий корень в манде пристанище найдёт.
Ебли трудяги шлюху хором, по одиночке и в двушняк.
От производственного секса всем становилося ништяк.
Был настоящий праздник плоти у футеровщиков бухих,
Лишь кроме траха группового никто не знал забот других.
Зачем всё это производство, когда важнее есть дела –
Когда в обшарпанной бытовке совокупляются тела.
Происходила эта ебля, где грязь кругом, где пыль и смрад,
Но и в условиях таких *** макать здесь каждый рад.
И на столе, где принимают трудяги пищу и чай пьют,
Лежит живая тушка мяса, в неё *** свои суют
Те люди, у которых души сгорают в похотном огне…
Известно всем – ****у чужую приятней трахать аж втройне,
Чем ****ы жён, что надоели уже порядком всем давно,
И только в ****стве на сторонке есть утешение одно.
И возбуждённые мужланы, уже в который раз подряд,
****ище это дармовое отдрючить скопом норовят.
Поскольку блажь всех обуяла, всех обуяла к ебле страсть,
Уже в который раз по кругу *** пихают бабе в пасть.
И та в себя, их принимает безропотно, без суеты.
Достигла в этом она деле видать большущей высоты.
Видать бабёшке не впервой пришлось ****ься в групповой…
Бабце на всё было насрать, что даже воинскую рать
В сей миг бы, лихо обслужила,
А на мораль она давно ****у лохматую ложила.
****ва была в бухом улёте, её душа была в полёте,
А тело в грязи и пыли ласкали грубо кобели.
И шлюхе было всё по нраву, ей было в радость всю ораву
****ой и пастью ублажать.
Но только в жопу не давалась и громко уж на тех ругалась,
Кто собирался *** сажать
В дыру, откуда прут какашки и вылетают звучно пташки.
Но всё равно один проказник решил устроить себе праздник –
Речам ****вы внимать не стал, *** из штанишек свой достал,
К жопени он его приткнул, собрался с духом и, толкнул…
У ****и зенки из орбит, вдруг как сирена завопит,
И ну давай от сель канать и извращенца проклинать
Словами жуткими на слух, что охуели все вокруг.
Хоть и была мертвецки пьяной особа ****ская в тот день,
Почуяв в сраке *** упругий, рванула так, что только тень
В бендюге от неё осталась.
Ну а сама, как метеор, по цеху голая металась.
За ней, ширинки застегая, скакала бражка удалая.
Со всех сторон её зажали и наконец-таки поймали.
В бытовку ****ь сопроводили, в стакан ей горькую налили.
Его она в миг осушила, спиртное голову вскружило,
На стол взвалили снова ****ь, и ебли было продолженье-
В ****е разъёбанной опять *** продолжили движенья.

Всему на свете есть начало, всему на свете есть конец.
И ничего тут не поделать, поскольку так решил Творец.
И вот прошла страстей волна – ****ой насытились сполна
В прокуренной бендюге дяди, и от пьянючей в жопу ****и
Уже тошнило всех давно, ну а сама ****ь, как бревно,
Лежала смирно без движенья, натрахавшись до одуренья.
У работяг *** упали и уже больше не вставали
На голо****ую мадам. Пора и отдых знать мудам,
Чей труд дарил лишь наслажденье, когда велось с ****ой сраженье.
Но вот утихло поле брани, и в греховодном балагане
****ёжка стала не нужна. Теперь покинуть лишь должна
Она терпимости сарай – весь этот пошлый, грязный рай.
Настало время выгонять не соображающую ****ь.
Но толку было как-то мало, поскольку лыко не вязала
Она совсем в этот момент. Была как свежий экскремент,
Что не смывался в унитазе струёю водной в сотом разе.
Как бы носами не вертели, но с горем пополам одели
На шлюху мятое тряпьё. Пинули так, что как копьё
Она летела из бытовки, сбивая на туфлях подковки.
Бабцу штормило в ясный день, когда она в даль удалялась.
Её вонючая ****ень в бендюге впредь не появлялась.

Меня вы спросите друзья – что делал в той бендюге я,
Когда шла ебля бурным ходом; когда ебливым хороводом
Ласкали похотную тварь; когда на грудь приняв стопарь,
Над шлюхой каждый был как царь?
Отвечу, не кривя душой – любитель секса я большой,
Но к ****и я не прикасался, и даже в мыслях не пытался
На бабу пьяную залезть и акт с ней половой провесть.
Мой *** на про***** не поднялся – видать уж очень он боялся
В ****е заразу подцепить, и если б начал водку пить,
То и по бухе бы не стал её ****ь, хотя мечтал об этом я друзья когда-то,
Ну а сейчас мне не нужна ****а бесплатного проката.

Я в прошлом думал, что девица была высокого полёта птица.
А я же не красив, не моден и, стало быть – совсем не годен
Быть ухажёром дамы этой.
Я думал, что не суждено мне деву созерцать раздетой.
Был удивлён я очень други, когда в обшарпанной бендюге
Моему взору та предстала, по ком душа моя страдала
Лет пять лихих тому назад. Казалось, тысячи преград
Меня тогда с ней разделяли, а купидоны всё стреляли
В мою израненную грудь, а я страдал, что просто жуть
Меня берёт от вспоминаний. Теперь друзья, я полон знаний
О тех девахах длинноногих, красивых внешне, но убогих
Душой и разумом своим. Мы этих дур боготворим,
Цветами их мы осыпаем, верхом их на себе катаем,
И уж никак не замечаем, что за чушков у них канаем.
Да, что ни говори, но для красоток мы чмори,
Когда безумно их мы любим. Любовью этой только губим
И унижаем мы себя. Хорош нам мучиться терпя
От дев красивых выебасы. Ведь мы друзья не пидорасы,
А девки уж никак не боги, что б вытирали о нас ноги.
Мы уваженья не дождёмся, пока за баб мы не возьмемся
Довольно грубой наглой силой. Слюнтяем, лохом и мудилой
Для мужика быть западло. Пусть лучше в бабское ебло
Летят плевки и злые маты. Хоть рыльца девок миловаты,
А формы их порой шикарны, но эти существа коварны.
Ничто нельзя им доверять. Нельзя нам голову терять
От красоты их неземной, за оболочкой этой – гной,
Ничтожество, гавно. Любить красоткам не дано!
Должны держать мы дев порочных на привязях стальных цепочных.
Каким же был я идиотом, каким же был я дураком,
Когда покрывшись седьмым потом, дрочил свой *** от всех тайком,
Представив прямо пред собой, тот ****ский образ неземной.
Видать сидело дури много в моей дырявой черепухе,
Когда живого делал Бога из злоебучей потаскухи.
Конечно, я не знал, что дама не ведает стыда и срама.
Я думал, что она чиста, как родниковая вода,
Как жемчуг во море чудесный, как дивный Ангел поднебесный.
Но она шлюхой оказалась, причём уж конченной совсем.
Быть честной сроду не пыталась, ****ь ****у давала тем,
Кто был наглее и борзее – ей было с ними веселее
Свой проводить лихой досуг. Имела множество заслуг
В делах изысканного блуда. Была в натуре бля паскуда –
Таких ещё бы поискать!.. А я ж дурак хотел ласкать,
Хотел любить ебливу самку – такую пьянь и грубиянку…
Дурел от сучки слабополой. Мечтал увидеть её голой.
И вот сбылась мечта поэта – предстала предо мной тварь эта!
Она была вся обнажённой, ***ми в дырках загружённой.
Но ни к чему мне беспредел, ведь не такого я хотел.
И не об этом я мечтал, когда я вялого гонял.