Что это было?

Приоткрыл с  трудом  глаза.  Удивляюсь, чудеса!
Сидят  у  кровати двое,  спорят  меж собою.
Гостей  не узнаю, мозгами шуршу, вспоминаю.
Скосил взгляд в окно, знакомые шторы,  трюмо,
Лежу в своей кровати, узнать бы, кто они, кстати.
Вчера так надрался,  вдруг  «замели»? Дождался,
Свяжут руки за спиной  и айда, знакомить с тюрьмой.
Лежу,  от бессилия  злюсь,  пукнуть   боюсь.
Увидели, что очнулся, один сразу ко мне метнулся.
Рожа  наглая такая,  как описать,  не знаю.
Очень знакомый типаж, но точно, не наш.
Вместо носа пятачок, одет в рваный пиджачок,
На ногах два сапога, на башке торчат рога.
Этот, хитрый,  с пятачком,  шепчет мне на ухо:
«Не робей, давай со мной! Ты представь, Андрюха,
Жизнь начнется – зашибись,  баб и водки завались.
На второго показывает и дальше рассказывает,
Все, что ни попросишь – дам, с ним ни шагу, только к нам»,-
Чертовски  долго говорил,  даже  за  стихи хвалил,
Обещал благ - до небес,  а потом   вдруг  исчез.
Другой,  молча  сидел, на меня в упор глядел,
Взгляд  ласковый, добрый, но какой-то скорбный.
Голосом тихим,  вкрадчивым стал меня   «накачивать».
«Натворил ты дел, я долго терпел. Кончай  пить, святых злить,
Завяжи с жизнью разгульной, хмельной, богохульной,
Хватит сочинять и блудить, тебе еще жить, да жить.
В храме замоли грехи,  а главное – не пиши стихи!
Если исправишься, то и головой поправишься.
А пока оставайся здесь, у меня другие дела есть».
          * * *
Просыпаюсь, сердце колет, кружится в  башке   
И держу нательный крестик в сжатом кулаке.