Бродяги хроноленда часть 68

Павел проснулся от того, что что-то забыл. Что забыл – он так и не вспомнил, но эта мысль зудела и чесалась в мозгу, не давая уснуть. Спать перехотелось, в небе висела сиреневая огромная Луна, в воздухе висел сладкий аромат ночных цветов. Чёрные контуры деревьев вырисовывались на фоне звёздного ковра над головой. Романтичный пейзаж для романтиков и влюблённых.
Павел, к сожалению, не был ни тем, ни другим. Кроме того, у него раскалывалась голова, сводило желудок и тошнило. Полежав несколько минут, безрезультатно пытаясь вспомнить забытое, он решил прогуляться по округе и, за одно, поблевать. Только Павел встал на ноги, покачиваясь и всматриваясь в темноту, как сзади раздался оглушительный рёв, от которого закачались верхушки деревьев, и в траве началась паника. Сотни мелких зверьков бросились врассыпную, спасая свои никчемные жизни. Павел замер, не решаясь оглянуться. Рёв повторился, принеся с собой вонь тухлой рыбы. Стало страшно, захотелось броситься со всех ног в лесную чащу, забиться под корнем векового дуба и ждать своей участи. Но никто не хватал его и не рвал на куски, только слышался странный звук, похожий на работу гигантского насоса.
Павел оглянулся и увидел непонятно откуда взявшуюся гору, заслоняющую полнеба. Гора шевелилась и сопела. И тут опять раздался рёв, и Павел вспомнил, где он, почему так плохо, и с кем он пил. И откуда такой ужасающий звук. Это храпел динозавр.
- Ни фига себе, - пробомотал Павел и пошёл отлить за гараж.
- Кто это? – услышал он голос.
- А ты кто?
- Это мы, Максим и Лита.
Павел пошёл на голос, и увидел в свете луны два силуэта. Влюблённые сидели в обнимку на бревне.
- Что, не спится? – спросил Павел.
- Такая чудесная ночь, - ответил Максим.
- Омерзительная. Жвачки нет?
- Не-а.
Павел подошёл к ним, и тут что-то больно укололо его в лодыжку, в траве зашуршало и мелькнул огонёк, похожий на маленькую лампочку. Павел упал на колени, и схватил руками что-то твёрдое, живое, пытающееся вырваться из рук. Существо выгибалось, царапало коготками, но из этих рук ещё никто не вырывался, как любил говорить Павел. Он поднёс зверька к лицу, пытаясь разглядеть поближе, и вдруг добыча голосом Левитана сказала:
- Так, урод, а ну-ка отпустил меня быстро, а то мало не покажется.
Павел от неожиданности чуть не ослабил хватку, но во время взял себя в руки. Существо неожиданно засветилось, и на его теле стала видна шкала с цифрами.
- Что вы там поймали? – спросил Максим.
- Не знаю, но похоже на радиоприёмник.
Левитан снова сказал:
- Ты что, не понял? Положи, где взял.
И тут вдруг заиграла музыка и запел Киркоров:
- Зайка моя, я твой зайчик, майка моя, я твой мальчик…
- Прикольно, - улыбнулся Павел.
- Палка моя, я твой пальчик, галка моя, я твой Галкин, - не унимался приёмник, - Тутти-фрутти, тутти-футти, уи а зэ чемпьёнс, тру-ля-ля. Концерт по заявкам окончен. Переходим к новостям. Как заявили учёные, у них пока нет объяснений загадочным явлениям, происходящих во всех уголках планеты. Треугольные облака, дожди из арифмометров и керосиновых ламп, появившийся портрет Брежнева на поверхности Луны, трещины во времени, дыры в бюджете, сиреневый туман, яблоки на снегу, лошадиный грипп – все эти недоразумения вызывают полное замешательство в научных кругах. Церковь утверждает, что это проделки Шайтана, и что близок полный капздец за грехи наши. Ну, а простому народу остаётся только ждать новых вывихов природы.
- А у меня есть объяснения, - Павел бросил суровый взгляд на Максима, - это вы сюда эту всю заразу притащили. Не сиделось вам дома. Ничего, скоро всё поправим.
- Дядя, отпусти меня, - сказал Левитан, - или хотя бы держи понежнее, а то уже бок занемел. Новости внешней политики. Сообщение от фашистского политбюро. Наша захватническая армия уже подошла к границам Амазии, на послезавтра планируется стремительное наступление, которое обеспечит быструю и полную победу над противником. За Родину, за Мэнсона, за фашизм во всём мире! Пива и сисек! И о погоде…
- Что он сказал? – вскочила Лита.
- А что он сказал? – пожал печами Павел.
- Что там про Амазию?
- Не знаю, я прослушал. Вроде, война какая-то.
- На Амазию напали? Чёрт! Что делать?
Она заметалась по поляне, заламывая руки.
- Нужно предупредить, мне срочно нужно попасть домой.
- Дорогая, успокойся, - остановил её, схватив за плечи, Максим. – Никто не напал. Только планируется.
- Тем более, можно ещё успеть. Паша, помогите мне, пожалуйста. Вы же…кто вы? Хранитель? Сделайте что-нибудь! Остановите это безумство.
На шум появился из темноты Борис, сонно потирая глаза.
- Что вы тут разорались? Павел, а что это у вас?
Приёмник самозабвенно пел что-то из репертуара Кубанского хора песни и пляски.
- Да вот, поймал. Радио какое-то.
Борис щёлкнул зажигалкой и поднёс огонь к зверьку.  Это был приёмник, китайский, купленный в киоске на остановке за копейки. Проработал он неделю, и заглох. Долго лежал в гараже на полке, пока Боря вообще не потерял его из виду. Надо же, ожила техника, покрылась чешуёй, отрастила лапки, антенна ороговела и стала похожа на жало. На животике светилась шкала частот.
- А первая пууууля, а первая пууууля, - пело радио, - а первая пуля в жопу ранила коняяя.
- Интересно, громкость здесь регулируется? – Павел покрутил приёмник в поиске кнопок или колёсиков.
- А вторая пууууля в жопу ранила меняяяя. Одноглаааазая собааака покусала мне коняяя, - не унимался приёмник, пытаясь перекричать людей, - Четыре трууупа возле тааанка украсят утренний пейзаж.
- Что ж он так орёт? Как его выключить? Ни одной кнопки нет.
- Павел! Бросьте вы его! – закричала Лита. – Мне немедленно нужно домой!
- А что, если ему антенну отламать? – предложил Максим.
- А вот этого не надо, - сказал Левитан, и радио сразу стало играть тише, - По просьбе бригады токарей болто-гаечного завода поёт Наташа Королёва. Ааа, в жопу мне тюльпааааны, вестники разлуки, цвета запоздалой…фигня какая-то. Подставляй-ка губки малые, ближе к милому садись, эх, соло на балалайке.
Заиграла балалайка, довольно виртуозно, что-то из Дип Пёпла.
- Наверное, он сошёл с ума, - поставил диагноз Павел, тупо глядя на несчастное существо в руке.
- Почему меня никто не слышит? – снова закричала Лита. – Отпусти меня!
Она вырвалась из рук Максима и пошла в ночь. Но пройдя метров десять, обо что-то споткнулась, упав в траву и разревелась от отчаяния и беспомощности. Максим бросился к ней, сел рядом на колени и стал утешать.
- Интересно, от чего он работает? – сказал Борис. – Интересно разобрать, посмотреть.
- Я тебе посмотрю, тоже мне вивисектор, - пробасило радио. - А сейчас песня для тех, кто не спит. Лучичимчира, лучичимчира, завтра будет лучичимчира. А я нашёл другую, хоть не пииии, простите, цензура вырезала, но целую. Губы твои, как маки, а вместо сердца плазменный мотор.
- Выпусти его лучше, - сказал Боря, - жалко его, убогого, пусть себе живёт.
Павел бережно положил приёмник в траву. Тот сразу вскочил на лапки, заморгал лампочкой, сказал «спасибо» и побежал прочь, распевая: «Волки, зайцы, тигры в клетке, и девчонки-малолетки  в ловких и натруженных руках, ля-ля-ля».
- Интересно, там ещё осталось? – Павел ощутил прилив сил и желание снова напиться.
- Там же бочка была. Вы что, всю приговорили?
- Не знаю. А что там эта истеричка от меня хотела? Где она? Лита! – позвал он.
В ответ он услышал всхлипывания и бормотание Максима.
Павел подошёл к ним, присел на корточки и погладил Литу по голове.
- Что там случилось? А то мне это радио все мозги пропело.
Лита села, вытерла слёзы с щёк.
- Война. Фашисты утром нападут на Амазию.
- И что?
- Как что? Там моя родина. Там мама, там дом, там всё, что у меня есть.
- Хм, забавно. Война фашистов и феминисток. Ненавижу одинаково и тех и тех. Даже не знаю, за кого болеть. Они друг друга стоят. Господа, предлагаю делать ставки.
И тут Лита влепила Павлу пощёчину, со всей силы. Так, что он с корточек грохнулся на задницу. Максим вскочил, готовый защищать любимую. Борис тоже стал в стойку. Но Павел засмеялся, поднялся на ноги, отряхнул брюки и сказал:
- Ладно, девочка, не бойся. Что-нибудь придумаем. Не знаю ещё что, да и времени маловато. Давай поспим.