Тиля

   
Глеб Ходорковский

                Тиля..

             Она была родной тёткой моей жены, сестрой её матери. Полностью – Оттилия Ароновна Липовецкая. У Олиной бабушки, Гити, было четыре дочери и сын. Лия, олина мама, Тиля, Рая, Ревекка ( по домашнему её называли Вавой) и сын. Была ещё одна Оттилия, их двоюродная сестра. Для отличия её называли Тилюсей.
             Но я – о Тиле.
             Тиля жила в том же доме, что и мы, только на полэтажа ниже. До моего появления с Тилей жила её мама, любимая олина бабушка, но она умерла в 1954 году.
             На сохранившейся фотографии у Тили гордый, неприступный вид. Это не была маска – основным стержнем её характера было чувство собственного достоинства. Оля её побаивалась, и поэтому, в порядке самоутверждения, часто ей дерзила.
            Меня Тиля не любила, воспринимала как данность. В одном из писем, кажется Люсе, она выражала каким-то образом сомнения по поводу моей персоны, но тут же оговаривалась: мол, что поделаешь, выбор у Оли небольшой. Несмотря на это я всегда  видел в Тиле личность, и это не могло не вызывать уважения. Когда что-либо вызывало у неё раздражение или гнев, она почему-то не кричала, а переходила на шёпот, но не шипящий, а какой-то отчётливо напряженный, похожий на бомбу замедленного действия.
            По рассказам:
            До войны Тиля была замужем за главным инженером киевского стройтреста, дома его звали Йони, а на работе Иваном Михайловичем. Фамилия - Зайденшнир. Во времена репрессий его арестовали. Прихватили и Тилю. Мужа расстреляли, а Тилю года через полтора выпустили. Оля помнит, как они её встречали. Из вагона поезда вышла не несчастная запуганная зечка, а чистая аккуратно одетая дама, с высоко поднятой головой, тем самым полностью отсекая какую бы то ни было попытку проявления жалости и сочувствия.
            Во время войны, в эвакуации, Оля с бабушкой жили в Башкирии, в посёлке Туймазы. Тиля, которая работала в нескольких десятках километров от них, пару раз в месяц приезжала к ним  на телеге и привозила кое-что из продуктов, что могла. В то голодное время это было очень важно.
           Когда олин отец, потерявший жену, её сестру, ещё до войны, вернувшись с фронта, сделал ей предложение -  она отказалась.
           В 1956 году, когда я появился на улице по адресу улица Маяковского № 43, «а», квартира 8 во Львове, Тиля была суховатой пожилой женщиной с редеющими волосами, в больших очках с толстой роговой оправой. Работала она главным бухгалтером Львовской Геологоразведочной Экспедиции, вся в похвальных грамотах и благодарностях в приказах. Тиля была безупречным профессионалом, на работе её уважали и побаивались.
          Очень часто она нас выручала, давая деньги в долг в конце месяца.
          В 1968 году Тиля заболела лейкемией. Мы с Олей, которая была основательно беременна Пашкой, навещали её в больнице. Тиля оставалась Тилей – никаких жалоб. Она только попросила не приводить нашего старшего сына  Женьку. В последние дни её кровать поставили в коридоре, прикрыв занавесью. Возле неё дежурила Люся, олина сестра, подменял её я. Тиля лежала с закрытыми глазами, не произносила ни звука.  А врачи говорили, что последние дни этой болезни очень мучительны.
          Когда я в последний день подменил Люсю у кровати за занавесью, привезли какого-то мужика. Он размазывал слёзы и сопли по лицу и громко ныл: - Мне плохо, мне плохо!  В это время подошла медсестра, посмотрела и сказала: - Через пять минут. И до последней секунды в сознании. Я в ужасе сказал: - Не может быть! – не веря ни в первое, ни во второе.  Тогда она громко позвала: --- Липовецкая! – и Тиля на секунду открыла глаза. А через минуту она вытянулась, захрипела, на уголках губ появилось несколько пузырьков пены, голова упала на грудь – всё кончилось.
        И я подумал – мне бы встретить смерть так достойно.