Айседора, Лиля и две Марины...

Айседора, Лиля и две Марины.
Трудный век для большой страны,
Где иголки в стогах, а клинья клином,
Где имя лучше лепить из глины,
Как лепят горбатого к вертикали стены.
Где шесть коротких окружают трех длинных,
Говоря о ничтожности всякой длины.

И если ты прут – непременно с веником,
Грязь свинью находит всегда.
Умереть молодым больным неврастеником –
Выбор Иисуса, Иуды, Коперника;
Но веник отлично живет без прута.
Разве может здесь быть истерика?
Круги разбежались – осталась вода.

Выйди ночью на тихую улицу,
Крикни «Ау!», помяни по матери,
Отыщи себе деревенскую умницу
(Всяко, больше никто не сунется),
Но постарайся не напугать ее
В припадках бессонницы и безлунницы
Между раем земным и папертью.

А хочешь – возьми себе подзаборную
Дрянь, там, пьянь, вообще несусветную.
Живи как черт между домом и домною,
Жизнь свою игорно-икорную
Разбавляй вином и сигаретою,
Шагай смелей колеею торною
Колеса кабацкого кривого каретного.

Айседора, Лиля и две Марины.
Лица забыты, псевдонимы не в моде.
Корчат что-то как пьяные мимы
Из себя, мол, пишите картины.
А у нас все здесь уже вроде,
Испачкали руки по локоть в глине –
Иосиф, Сережа и два Володи…