235

Я понял это, когда ты прислонилась ко мне головой.
И мы молчали… и не молчали вовсе…
Какой-то иглой,
Резонансом мысли, азбукой Морзе
Мы кричали о помощи,
Как белыми хлопьями небо
Умоляет не топить его снег в ноябрьских лужах.
Но мы, как овощи
Томили в теплицах слова,
Мы закрыли их смысл загадками кружев…
Я понял это, когда, ворвавшись в мой сон,
Ты звонила мне в три часа ночи,
Говорила о том, что препод челдон,
И что хочешь обнять меня что есть мочи.
Я смеялся в ответ
И внимательно слушал, как ты несёшь
Свой ребяческий бред,
И, по-честному, млел от той чуши.
Ну а ты, в свою очередь, гордо терпела
Мои рассужденья о высших мирах,
Рассказы о Ницше, о модерне Кундеры,
И о скрытых идеях в моих же стихах.
Я понял это, когда ты отвернулась,
Убрав свои губы от моих тонких губ.
Снег ложился на лето…
Зима покачнулась…
Я пытался понять, кто из нас больше глуп.
Я стоял одинокий на твоей остановке,
Было пусто, и транспорт ещё не ходил,
Только сторож на платной парковке
Смотрел на меня и часто курил.
Я топтался на месте…
И слякоть, как толчёный крыжовник,
Как порох на тесте,
Забивалась в ботинки, что я промочил.
Я понял это, когда бешеный август
Уносил ещё один день без тебя.
И сидя на кухне, как всегда одинокий,
Я нашёл новый способ познанья себя.