Сезонные завывания на луну

Художник

Писал художник полотно,
На нём сношенье, серп и молот.
Он план курил, он пил вино,
Был глух, хронически не молод.

Смотрел на сгнившие валки,
Решая собственные блицы.
И видел стройные полки
Снопов беременных пшеницей.

Глядел на треснувший фасад
Жилого дома - символ лени,
А видел светлый палисад
С кустом разросшейся сирени.

Своей заплаканной душой
Среди дерьма и беспредела
Он видел мир семьёй большой,
И сердце радостно потело.

Он вечно видел всё не так,
В мечтах черпал любовь и силы.
Он был, наверное, дурак,
Никчемный старенький мазила.


Сезонность

Звенит Отчизна стеклотарой,
Мир - отъезжающий вокзал.
И нам места на верхних нарах
С рожденья кто-то заказал.
Он беспардонен и уклячен,
Век ожидающих весов.
Он той резинкой перехвачен,
От старых бабкиных трусов.
В деньгах душа, в душе зевота,
Привычно топятся Му-му.
И люд - протухшая зигота,
Расстрига в собственном дому.
Не люди, право слово - волки,
Сливают генофонд в биде.

Опять не сплю, зудят осколки,
От эксцентричной РГД.

Опять рычат эритроциты
Среди телесных катакомб.
Лежу, как туз шестёркой битый,
Грядет свиданье - клапан-тромб.
Полночи грезятся кошмары:
Стравинский с Григом режут джаз.
Звенит Отчизна стеклотарой,
Себя сливая в унитаз.