Он просто вышел покурить. В. Цою

I
Старый троллейбус застыл,
Воздух хоть бы глоток
Людям средь той духоты,
Что всех звала на восток.

Только вот компаса нет,
Вместо водителя  - тьма,
Ехал вагон на тот свет,
Двери его не сломать.

Черного рупора глас
Тихо сидеть нам велит,
Но кто-то крикнул на нас:
“Люди, с ума вы сошли?

Голос колонки пустой,
Слабый, он вам ни почем”.
И у машины у той
Выбил он двери плечом.

Мы из вагона ушли,
Нам вольный ветер подул,
Где-то остался вдали
Хриплый троллейбусный гул.

Здесь небосвод голубой,
Синие травы везде,
Цой нас повел за собой
К новой, далекой звезде.

II
Ветер ласкает ковыль,
Чувствуем правду в ногах,
Яркая звездная пыль
Светится на сапогах.

Злится холодная ночь:
“Ваша не вечна звезда,
Тьмою прогонится прочь,
Знайте, так в мире всегда

Было, так будет и вновь”.
Только она не права,
Светит горячая кровь
Каплями на рукавах.

Плавит она серый лед,
Нас не убить, не сломать,
К правде отряды ведет
Наша Анархия мать.

Пусть враги стонут: “Быстрей
Стройте заслоны-ряды
Им от Турецких морей
И до Курильской гряды”.

Трусов, предателей мгла
Наших не скроет дорог,
Солнце их – зелень стекла,
Водка их сумрачный бог.

Пальцами в страхе грозя,
Жрут из запоя в запой,
Плачут, что петь здесь нельзя,
как же, попробуй тут спой.

Мы же несчастных сильней,
Хоть мало копий и стрел,
Ведь от судьбы от своей
Виктор другого хотел:

Песней пробить темноту,
И из рядов выйти вон,
На электрический стул
Сесть или сразу на трон.

Солнцем сломав неба твердь,
В космосе вечном кружить,
Знал он, геройская смерть
Стоит того, чтобы жить.

Звездочка наша ярка,
Вы ей не верите? Пусть
Дни нам приносят пока
Лишь ожидания грусть.

Виктора сказал: “Приготовь
Флаг свой, чтоб мир возрождать”,
Ведь наше знамя, Любовь
Стоит того, чтобы ждать.

Смело смотрел он в глаза,
вовсе не прятал лицо,
Армию тех партизан
Вел за собой Виктор Цой.

III
Цой был такой же, как мы,
Вовсе особого нет
В нем, но он видел средь тьмы
Яркий, пылающий свет,

Что срежет цепи оков,
Лица заборов и стен,
И от седых облаков
Требовал он перемен.

Волю лихую воспел
В сумраке тесных квартир,
 И своей песней успел
Сделать свободнее мир.

В траур играли здесь туш,
осень назвали весной,
И всем одежду для душ
Делал один лишь портной.

Был тот пиджак Цою мал,
Чтоб переделать покрой,
правилам вызов бросал
Этот последний герой.

С новым, широким плащом,
Только ведь жизнь не кино,
Старый, но крепкий еще
Мир на него шел войной.

Но тьма чинов и имен
Цою – как в речке круги,
Он средь отживших знамен
Жил по законам другим.

Как было тяжко в миру
рваться сквозь тернии  тлен,
Ведал один его друг,
Город в дорожной петле.

Знали у солнышка медь
И городской желтый дым,
Цою не долго гореть
И умирать молодым.

Виктор кукушку спросил,
Сколько там песен еще,
Много ль осталося сил,
Скоро ль сравняется счет

Жизни, но он не гадал,
Что на изломе эпох
Очень давно его ждал
Поезд в дорожном депо.

Слышали мы: в жуткий час
Он не нажал тормоза,
 И что навечно для нас
Цоя закрылись глаза.

Ведь не щадил он себя,
был, как ракетница “Град”,
Кто-то заплакал, скорбя,
Кто-то был искренне рад.

Гадко поглядывал в даль,
Тих шептал: “Мне поверь,
Эта погасла звезда,
И далеко он теперь”.

Что, мол, оттуда нельзя
Вырвать обратный билет
Только зачем же Цой взял
Пачку своих сигарет.

IV
И среди алой зари
пламень его не потух,
Знает об этом старик,
Звездный, небесный пастух.

Крепок его белый прут,
Хлещет луну по спине,
Виктора строки живут
В ветре и синей волне

Моря, что так он любил
И часто видел во снах,
Сумрак его не убил
И не испил жизнь до дна.

Он, как и прежде, рукой
Жмет на гитаре лады,
И где-то там, далеко
Курит космический дым,

Смотрит на млечну тропу
В теплых небес синеве,
Хоть он отправился в путь,
Но не захлопывал дверь.

Гребня морского уста
дали решенья всему,
Виктор ушел неспроста,
Так было нужно ему.

Бренный наш мир изменил,
Волю обрел, что искал,
Просто уж не было сил,
Просто он очень устал,

Но если стены вокруг,
Света не видно в судьбе,
Верь в его песни, мой друг,
И он поможет тебе.

Чтоб небосвод голубой
Снова не скрыл серый лед
Армию света на бой
Виктор, как прежде, ведет.

Поэма положена на музыку, поэтому вот припев:

Горело пламя, сверкала
Яркая звезда,
Но только память осталась
В нас о тех годах.

В печальной думе погосты,
Меркнет свет зари,
Но Цой не умер, он просто
Вышел покурить.