Прощай, ушедшая эпоха!

Прощай, ушедшая эпоха!
Ты крови выпила так много,

что украшать твои знамёна
должны, прокладки и тампоны!

Но ты ушла – и Бог с тобою!
Чтоб, помянуть тебя, накрою

тетрадью стол и горло, виршем
прополощу за всех, кто вышел!

Прощайте прадеды и деды!
Спасибо Вам. Не за победу.

Одну на взвод, вручив обойму,
как стадо гнали вас на бойню

нацелив в спину пулемёты.
Мечтал я в детстве, что бы кто-то

из вас, проделал дырку в каске,
тем, кто считал Вас только мясом.

(но людям ближе мыслей кома
чем тяжесть или невесомость

свободы и они упёрто,
ложатся, даже и под чёрта!)

спасибо, что в безумном мире
вы человечность сохранили,

и нам, заставшим вашу старость,
по жилам влить её старались.

Прощайте бабушки в платочках,
за нас, молившиеся ночью

когда, наплававшись на речке
с котом, сопели мы на печке.

Иконы, ваши и лампады
смешными нам казались рядом

с полётом в космос, валом стали,
смешными были и … остались.

Прощайте города, в которых
мы рисовали на заборах

препоны, обойдя цензуры,
азы запретной Кама сутры -

войной, разрушенные в пыль и
прах, отстроены вы были,

с мечтой бесхитростно - абсурдной -
раз так везде, то значит будет

всегда. Но Время, хлеще мины
взрывало, те еще  твердыни.

Прощай проклятый колокольчик,
которым, нас будил молочник

и выгонял, с рассветом, сонных
во двор с бутылкой и бидоном.

Отличницы за фортепьяно,
«Над нашей зоной…», хулиганы

орущие, под хрип гитары,
в авоське или сетке тара,

чей звон, был предвкушеньем денег.
Прощайте Ленин, Маркс и Энгельс,

Вы спутали добро и злое
(их отличают сумма боли,

а не идеи гневный рупор,
но вы, для этой мысли глупы).

Письмо на почте и газета -
прощайте, жертвы Интернета!

Мария, в платьице цветастом,
и ты, прощай. В те годы, часто

я о тебе мечтал в постели
(точнее, о грудях, о шее,

и о ладоней первом рейде,
вдоль русла ног к поросшей дельте)

Всё напрочь смёл поток мгновений,
но я, скорее  с удивленьем,

пишу об этом, чем с печалью
и от листа, отвлекшись, вдаль где

всё это есть (или осталось)
смотрю и думаю: «Пожалуй,

так засидишься до утра.
Прощай мой стих. Мне спать пора!»