На берегу Коринфского залива...

На берегу Коринфского залива,
где на холмах укрыты дымкой виллы
и бирюзу разносит ветер в небесах,
за мною пес бездомный увязался
с веселою печалью в преданных глазах.

Скажи мне пес, как удержаться в жизненной стихии,
взирая на дела безумные, земные,
когда уж выпита познанья чаша до конца
и внешний мир — картинка на экране?
Где человек? В чем замысел Творца?

Ответил пес: за горизонт смотреть лишь ангелу возможно,
а человеку духом воспарить довольно сложно.
Прикован он к земле и прикрывает страсть моралью,
как фиговым листом
и мнит себя венцом над всякой тварью.
Ты человека днем с огнем не сыщешь,
лишь слов пустых и бранных ветер свищет,
ведь слово — бомба или от болезней панацея.
Средь острых слов, как меж когтей,
порхает нежно бабочка Психея.
Определенье человека Платон недаром изменил,
на форму ногтевых пластинок вниманье наше обратил:
добычу раздирать удобно узкими и острыми когтями,
чтобы насытить плоть.
А душу – черствыми холодными словами…

На берегу Коринфского залива,
где темной стариною  пифос  под оливой
зияет, будто бы в затмении  луна
в земной тени от солнца отдыхает,
мне нашептала пару строк эгейская волна:

все души связаны перерожденья пленом,
а милый пес был в прошлой жизни Диогеном. 


Greece 10.07.10