Апокалипсис

…Леса, болота, горы и овраги.
А посреди, стоит огромный трон.
На нём сидит Владыка, а при нём,
учебник не учебник, так литература,
но за семью печатями она.
И ангел голосит, наверно сдуру,
Откройте книгу кто достоин. Тишина...
И тут явился Агнец, быв в закланье,
имея семь рогов и семь очей,
он снял одну печать из заклинанья,
и белый конь явился из победных дней.
Печать вторую снял он осторожно,
и конь явился рыжий как огонь.
Он был войной на всей земле тревожной.
И меч у всадника и на лодыжках бронь…
А Агнец продолжал снимать печати...
За третьим хрустом, вороной призывно ржал,
и всадник с мерой, мерил кстати и не кстати.
Четвёртый, бледный, смерти угождал.
На пятый хруст вокруг Него явились души,
и возопили сколько ещё ждать?
Но приказал им Бог его послушать.
Невинно убиенным подождать.
Печать шестая не давалась долго,
выскальзывая прямо из руки.
Но агнец состоял из чувства долга,
И грохнули о землю каблуки,
землятресений, ураганов, стало мрачно,
то солнце сделалось кровавою луной.
И звёзды падали на землю смачно,
отягощая гулкий не покой.
С седьмой печатью сделалось безмолвье.
Семь ангелов поднялись в облака.
И небо расступилось, словно стены.
У каждого трубой была рука.
Вот первый поднеся трубу взыграл.
Вспугнул застывший мир её призывом.
И огненным дождём, с кровавым переливом,
испепелился блеск зелёных покрывал.
Второй вструбил, огромная гора,
пылающая кровью покачнулась,
и в море по макушку окунулась,
чтоб вместо волн зелёных кровь текла.
И третья часть одушевлённых тварей,
живущих в море, задохнулась в варе кровавых сгустков,
грузные киты, любые рыбы, мхи, подводные сады,
всё погибало в жирной, скользкой, алой топи!
И третий ангел, в эдаком потопе,
вдруг разметал крыла понебу без размера,
и затрубил и заиграл. Сухая сера воспламенилась.
Вспыхнула звезда, Полынь ей имя.
Сделалась вода рек и озёр,
горчей природной хины.
Кто пил её, тот пропускал помины,
своих уже ушедших матерей,
поскольку сам стремился к ним скорей…