***

Вот и снова июнь – эта черная дата,
Миллионы людей унесенных войной,
Убивают не только на фронте солдата,
Умирают они в мирной жизни порой.

Слишком много в стране развелось бюрократов,
Им в подмогу – чиновники и произвол,
Замордуют бумажками нашего брата,
И нацелят в сердца самопишущий ствол.

Если выгоды нет, запускают по кругу,
Кабинеты плодятся как та саранча,
А вчера в неотложку звонила супруга,
Инвалиду войны вызывала врача.

От бездушья не найдено верного средства,
О прививках от зла – непроверенный слух,
И стреляют уверенно в самое сердце
Чтобы реже все мы беспокоили слуг.

И воруют избранники – «слуги народа,
И хитрят», как однажды сказал нам поэт,
И откуда берется такая порода,
Выбирает их кто? Знать бы точный ответ.

                ***
Я глохну в этой звонкой тишине,
Где даже лист, упавший за плечами,
Тревожит память горькую во мне,
Могильный холм с потухшими свечами,

Крик матерей, чьих сыновей война
Опять уносит в адское горнило.
Безжизненная, тусклая луна
Навек последний взгляд их сохранила.

А те, кто жить остался на земле,
Душой и телом бойней искалечен,
Но дела нет служителям в кремле
Каким почетом воин дома встречен.

«Не посылал, …нет денег,… не ходи,…
Не знаем, где ты бегал с автоматом,
Пусть пенсии вам выплатит бандит,
Не попрошайки вы же, а солдаты»…

И может быть обиднее вдвойне,
Доказывать опять в военкоматах,
Что ноги оторвало на войне,
Растяжку не заметили ребята…

Я глохну в этой звонкой тишине.
Что у страны сегодня за плечами,
Когда негодование во мне
Не гасит даже холмик со свечами!