За магнитный каменистый Меганом...

* * *



Перламутровая табакерка,
Воронцова исламский дворец,
сарацина скрипучая дверка
в зазеркалье, в изнанку колец.
Мёртвый граф с подбородком холёным
с потемневшего смотрит холста,
а над морем, прозрачно-зелёным,
твердь клыка - ледовито-чиста.

Грань лилового, в дымке, алмаза,
светопад поднебесной горы
не спасли этот берег от сглаза,
от разбойничьей в кости игры.
Бесноватая мутная сила
пронеслась и по здешним горам
и Архангела свет-Михаила
на лету обезглавила храм...

Но остался жемчужного цвета
мавританский поддельный дворец
и на страже вельможного лета
шесть натруженных львиных сердец.
Здесь под вечер дикарка-голубка
в арабеске стенает резной,
и по-тюркски селенье Алупка
окликает лазурь белизной...






Александру Грину




Ветер занавеси клетчатые треплет
за распахнутою дверью у крыльца.
Трепет утра, молодого солнца лепет
у ключиц, у полусонного лица.
Ветер стенами дощатыми играет –
и, качнувшись корабельной плотью, дом
в полудрёме угловато уплывает
за магнитный каменистый Меганом.

Киммерия, я плыву, твой гость нечастый,
я не плачу об утерянном ключе!
Злюка-ястреб, желтоглазый, голенастый,
точит клюв на капитановом плече.
Киммерия, из лилово-дымной сини
веет свежестью имбирною зюйд-вест…
Итальянские глаза Карассарини,
чёрно-мраморный феодосийский крест…

Хороши арбузы в Каффе на базаре,
но недолго кофе пакостный хлебать –
вислоусый обоюдоострый парий
цепью якорною звякает опять.
Он забросит оспой меченную птицу
на костлявое и твёрдое плечо…
Будет то, что воле Божьей пригодится. –
Полдень! – Ветрено, лазурно, горячо!





* * *



Инжир, виноград и гранаты
над крышами сизых лачуг,
воздушные крылья пассата
и яркой воды полукруг.
И ты, и Гурзуф мой – со мною!
Сентябрьские смоквы желты.
В смешенье прохлады и зноя –
искренье запретной черты.

Как солнечна дрожь пограничья
осенних и летних времён,
как солон Гурзуфа обычай –
крутой к синеводью уклон!
Как пенны цветные повадки –
трущобных проулков спираль!
Гаремные ягоды сладки,
и забран решёткой сераль.

И хан, красношёрстою хною
украсивший жирную грудь,
пленён моей юной женою
и слюни не в силах сглотнуть.
Не выдам красы супостату! -
Напрасны все звоны кольчуг,
и даром, пурпурней граната,
пылает на солнце бунчук!