Обещался заревом...

Обещался заревом, да со всех сторон,
Кровью предрассветною,-день, в чужой руке.
 Ночь сгущалась варевом, выбегая вон,
Пропадая без вести в черном закутке.
 Выпала монетою заваляшной жизнь,
 По безлюдной паперти, по бродяжьим снам,
 Покатившись медленно, да куда-то вниз...
 И осталась тягота- в назиданье нам.
 Переулком осени бродит чей-то стыд.
 Пережитком прошлого бродит чей-то смех.
 Души оторочены, разодеты в мех,
 А одна, на холоде, всё равно дрожит.
 Дранною заплатою обозначен век.
 Швами да иголками разукрашен быт.
 Лезут черти пьяные, из окрестных рек.
 По колено море им, только страшно плыть.
 А твоё сокровище слишком далеко,
 Чтобы плакать-маяться, в неземной тоске.
 Ходит жизнь-разлучница, машет всё клюкой.
 И несет проклятие во другой руке...
 Безразличье хмурое катится волной,
 Солнышко дремучее разучилось греть...
 Жизнь ползет старухою, древней да больной,
 И ведет под рученьки Молодую смерть.