Иудифь

                (импровизация)

Рыба гниет с головы, и, наверно,
Не так уж громко заскрипят половицы…
Но, ох, как полетит голова Олоферна
От руки благочестивой вдовицы!

В миру она – инокиня, или старуха.
На ложе любви у нее – всего-то -
Странная песня в усладу слуха
Уже пьянеющего воеводы:

«Да, скольких наших ты перерезал
И даже хуже того… Неймется?»
Так пой, колдунья, над тем, нетрезвым,
И он задремлет… «Глаза – колодцы

Воды желанной. И губы – маки.
Она пришла сюда не случайно!
Как эта песня звучит во мраке
Из уст молитвенницы печальной!

Так много горя. Так много дыма.
(Все дело, верно, в сырых поленьях)...
…Она могла бы родить мне сына,
А я б качал его на коленях.

Зачем война?» И слезинки градом
По щекам пьяного воеводы.
Наверно, проще бы было б ядом,
А то ж проснется. Лишит свободы

И, даже хуже, - отдаст на муки.
Он, несомненно, жесток и страшен!
Вот меч. Возьми его в обе руки
И бей, пока не явилась стража.

Неотвратимо. То жизнь простая,
И нет иного пути, похоже…
«Какой красивый… Уже светает?
А я могла бы с ним лечь на ложе

И стать не пленницей воеводе,
А той женой, что подарит сына.
Забыть о грешном своем народе?
Неотвратимо, необратимо,

Зачем война? - и томленье плоти
На беспощаднейшей той охоте?
…А я, наверно, была б счастливой.
Какой красивый! Какой красивый…»

Плашмя. Лишь вздрогнули слабо веки,
Но сон глубокий. И что там снится?
«Прощай навеки!
                «Прощай навеки!»
Вторым ударом снесешь, вдовица,

Главу? Осталось совсем немного!
Опустим занавес у порога.


Поутру она свою страшную ношу
Возьмет, сворачивая в полотенце,
И явит миру мертвое крошево,
А не спеленутого младенца.