Неожиданная просьба

 

* Меня любят мужчины и вообще я создана для любви. Прежде я не знала своего предназначения, но теперь, когда стала интересоваться астрологией, всё стало на свои места. Так распорядились звёзды. С детства меня воспитывали, конечно, по-советски. Но, слава Богу, это воспитание не смогло испортить меня окончательно, хотя некоторые моменты до сих пор висят над моей душой родимыми пятнами. Мне повезло. Мой первый мужчина был любим и обожаем мною. Он был чуток и нежен, он страстно любил меня и выпестовал из застенчивой девушки настоящую женщину. Мы стали мужем и женой. Увы, как это не редко бывает в жизни, судьба, сделав подарок, дав замечательного мужа, как бы позабавилась и отобрала у меня этот невосполнимый дар. Не знаю, что дало мне силы выжить. Но я выжила. Я ни на секунду не забываю о нём, и всё же жизнь не закрылась навсегда для меня. Её краски не погасли, её радости всё ещё доступны, страсти всё так же волнуют мою душу и тело. Только я стала старше.
Я живу вдвоём с дочерью. Но мужчины занимают заметное место в моей жизни. Если случается, что их длительное время нет на моём пути, я начинаю страдать. И не только от их физического отсутствия. Нет, просто наличие мужчины даёт некую уверенность и целенаправленность бытия в этой жизни. Почему я до сих пор не вышла второй раз замуж? Возможно, мои потенциальные мужья поначалу воспринимают меня не так, не такой, какая я есть на самом деле. Они легко обнаруживают во мне верхний душевный пласт, замешанный на страсти. И оказываются не готовы к дальнейшему развитию отношений, перестают понимать меня, когда требуются глубинные душевные отклики и в результате отношения как-то сами собой сворачиваются, уступая место следующему этапу поисков.
* Внешне я не выделяюсь какой-то экстравагантностью, не заговариваю первой с мужчинами, даже если он мне и понравится. Но, как правило, они  сами обращают на меня внимание. Может быть, я даю им какой-то повод взглядом, всем своим поведением, но чаще они начинают проявлять интерес без всякой на то малейшей провокации с моей стороны. Мне интересны мужчины. Интересны во всех своих проявлениях. Видимо, заговорив со мной, они чувствуют это. Не знаю. Но это неоднократно проверенный факт.
* Я чистый гуманитарий. Не то чтобы техника пугала меня, но и интереса к ней я не испытываю. Овладеваю настолько, насколько это необходимо для жизни. Кем я хотела стать в детстве? Да не помню уже. Но закончила гуманитарный ВУЗ в Москве и осталась там, выйдя замуж. Теперь вот работаю в одном из столичных архивов. Вы не бывали в архивах? Думаете, наверное, что это очень скучно, что там хранятся какие-то пыльные бумажки, которые можно искать годами?. Нет, архивное дело – это целая наука. Как сохранить, где разместить, как классифицировать документ, какую дать ему аннотацию и многое другое, что позволяет людям быстро отыскать нужные несколько листков среди многих миллионов других, подобных им. Документы хранятся в специальных ячейках, встроенных в стеллажи, которые тянутся на десятки, а то и на сотни метров. Увы, места всегда не хватает, и в итоге стеллажи часто образуют целые лабиринты, в некоторые закоулки которых порой месяцами никто не заглядывает. Здание архива многоэтажное, как вверх, так и вниз.
* В архив приходят разные люди. Больше всего научных работников, историков и политиков, работников прессы, писателей, иногда заглядывают студенты и аспиранты. За годы работы в архиве я научилась классифицировать посетителей по внешнему виду, и редко ошибаюсь. Но иногда встречаются экземпляры, сущность которых раскрыть мне не удаётся. Так и остаётся загадкой, чем они занимаются и зачем проводят время в этих стенах без дневного света. В большей своей части посетители – люди интеллигентные, корректные, воспитанные. Но в нашем многообразном мире встречаются всякие.
= Когда стал приходить этот мужчина, я не помню. Ничего особенного в нём не было. Обычный костюм, обычное лицо, обычное обручальное кольцо на пальце. Не высокого роста, с чуть наметившейся сединой, он не отличался атлетическим сложением. Только в лице его было что-то застывшее, восковое. Облик дополняли глаза – шторки. Он был как бы отгорожен от этого мира. Его губы улыбались, а сам он подсматривал за жизнью словно из-под забрала. Он приходил днём, когда народу всегда бывает меньше, и начинал просматривать каталог архива на компьютере. Затем подходил к моему столу.
- Здравствуйте.
* Его «здравствуйте» звучало как предупреждение, что необходимо оставить сейчас же все дела и заниматься только его персоной. Как он этого добивался? Какие-то скрытые, едва уловимые нотки властной капризности были вплетены в его голос.
- Будьте любезны, мне подшивку газет из ячейки 4B -11.
- Если можно, побыстрее. У меня сегодня ещё много интересных дел.
* Он произносил всё это с улыбкой наподобие американской, когда рот растягивается до ушей, а глаза совсем не смеются. Позже я узнала, что его звали Алексей Петрович.
- Здравствуйте, Алексей Петрович. Я постараюсь, но ведь это дальний конец архива, так что придется подождать.
- Вы уж любезная, постарайтесь, а я вас буду ждать с нетерпением.
* На поиски уходило минут двадцать, а то и больше. Алексей Петрович терпеливо ждал за столом, что-то просматривая на экране монитора.
- Боже, ну куда же вы подевались? Наверное, вам на пути встретился интересный молодой человек и вы с ним о чём-то болтали. Скажите, о чём может так долго говорить женщина с мужчиной в служебном помещении? Совершенно не представляю.
- А ведь вы не намного моложе меня? – спросил он однажды, совершенно для меня неожиданно.
* Как-то Алексей Петрович попросил архивную подшивку на вечер домой. Это строжайше и категорически запрещено.
- Что вы, Алексей Петрович, даже и речи быть не может. Сначала с меня снимут голову, а потом просто уволят.
- Ну, я бы не был так категорически жесток по отношению к Вам на месте Вашего начальства. А уж если бы что и стал с Вас снимать, то только не голову…
* Эти слова он произнес как бы в задумчивости, ни к кому не обращаясь, в пространство, почти про себя. Я с удивлением посмотрела на него, но мой взгляд словно бы прошел мимо, обогнув Алексея Петровича по дуге.
- А вы знаете, позвоните ка своему начальнику, вдруг он всё же разрешит – как-то весело, даже озорно вдруг произнёс он.
- Да зачем мне звонить. Инструкции я и так знаю наизусть, а вы можете ознакомиться с ней ещё раз – вон она висит на стенде для посетителей.
- Дорогая Валечка (я не люблю фамильярности, но сама не заметила, когда и как он перешёл в обращении со мной по имени). Вы, право, недооцениваете меня. И хотя я человек состоятельный, но не из-за этого мне пошли навстречу. Валентина, позвоните своему начальнику, не будем затягивать наши препирательства навечно.
* Не знаю почему, но я вдруг послушалась этого человека и поняла, что он обладает определённой силой, которой не так то просто противостоять. Я действительно сняла трубку телефона и моё удивление было не малым, когда начальник, ругавший нас за смятый уголок документа, немного криво подшитый в папку лист или еле заметную карандашную пометку, вдруг действительно разрешил Алексею Петровичу брать документы домой на вечер. Надо сказать, что обращался он с ними не слишком бережно, о чём я на всякий случай всё же доложила своему начальнику. Но он как-то странно отмахивался от меня и советовал быть поприветливее с посетителем и лишь аккуратно намекать ему на возникающие эксцессы. Между тем, Алексей Петрович всё больше отвоёвывал себе привилегий. Ему разрешили в моём сопровождении заходить в архив и выбирать нужные ему материалы. Если ему нужны были папки с верхних ярусов, он иногда просил меня залезть на лестницу, ссылаясь на былую травму. Помятуя об этом, я всегда приходила на работу в брюках. Но иногда, по четвергам, когда Алексей Петрович почему-то не приходил в архив, я позволяла одеться по женски, извлекая на белый свет одну из своих расклешённых юбок. И вдруг однажды Алексей Петрович пришел в неурочный час – аккурат в четверг и затребовал материалы с самого верхнего яруса. Я попросила его отойти подальше и только после этого кошкой вскарабкалась на стремянку. Нужные папки лежали в дальнем углу ячейки, они были тяжелыми, держать их было неудобно. Еле вытащив их и чуть не уронив, я инстинктивно позвала Алексея Петровича помочь мне, совершенно забыв о нюансе с юбкой. Не знаю, что открылось его взору, но паниковать уже было поздно. Алексей Петрович многозначительно поглядывал на меня, заставляя непроизвольно краснеть.
* Иногда мы с другими сотрудниками отмечаем праздники и дни рождения. Подкрался и мой не юбилейный пятьдесят первый. Что же делать, время не остановишь. Слава Богу, я всё ещё хороша и волную особей противоположного пола. Обычно на работу я ношу кофточки с высоким горлом, не слишком обтягивающие и приглушённых тонов. Я до сих пор помню тот случай, когда меня, только вышедшую замуж, притискивал один тип, работавший вместе со мной в библиотеке. Юная и счастливая, я ходила в откровенных одеждах, ещё не осознав своей женской силы. Он игриво улыбался, приставал и говорил, что я должна сравнить его с моим мужем в постели. Какая то внутренняя застенчивость не давала мне возможности рассказать кому либо об этих посягательствах, и я терпела, познав всю мерзость личностного насилия, пусть и не доведённого до конца. Он как бы чувствовал эту мою подавленность, растерянность, невозможность позвать на помощь и распускал руки. Однажды выпал случай и я смогла укусить его за ухо. К моему удивлению, небеса не рухнули, но мой насильник взвыл, извергая ругательства и быстро ретировался. Тем не менее с тех пор я стараюсь ходить на работу в нейтральных нарядах. Но на день рождения решила всё же приодеться. Когда-то я занималась спортом и  даже рождение дочери не испортило фигуру. Я надела яркую кофточку с глубоким вырезом, благо погода стояла тёплая.
* В этот день Алексей Петрович пришёл почему-то раньше, чем обычно. Он вообще как-то знал о многих вещах, о которых другие просто знать не могли. Вот и сейчас он не просто пришел раньше обычного срока, но принёс с собой цветок, кажется красную розу. Я сразу увидела её у него в руках, так как красный цвет – мой любимый.
- Здравствуй, Валя. С днём Ангела тебя. А я не сразу тебя даже узнал. Это тебе. Видишь, я угадал твой любимый цвет – красный. Недаром же ты надела сегодня красную кофточку.
• Он говорил всё это какой–то скороговоркой, а взгляд его впивался всё глубже и глубже в предательски раскрывающийся вырез, красноречиво демонстрирующий его содержимое. Не то чтобы я была большим психологом, но я знаю этот закостеневший взгляд мужчины, впивающийся в вырез и терзающий мою всё ещё красивую грудь.
- Знаешь, Валя, я давно хотел попросить тебя об одном одолжении.
* И он многозначительно замолчал.
- Мы с женой прожили вместе много лет, у нас были счастливые моменты. Мы много времени проводили вместе. И в постели тоже … Господи, как хорошо нам было. Моя жена чуть старше меня, но тогда это не имело никакого значения.
* Алексей Петрович посмотрел на меня как-то грустно, не своим обычным взглядом, а почти по человечески, и опустил голову.
- Но время такая предательская штука. Моя жена уже три года больна. Всё это время у меня не было женщины. Наверное, я жил воспоминаниями и работой. Но недавно я был у врача, и он определил у меня мужскую болезнь. Он сказал, что надо лечиться, но ничего не выйдет, если не избавляться от лишнего семени. Мне стыдно признаться, но я ещё вполне адекватен, и когда желание становится сильным, приходится самому себе помогать. Но врач объяснил мне, что это ещё хуже, чем полное воздержание. И лучше всего, если …
* Тут Алексей Петрович сделал вид, что сильно смущён, но быстро и колко глянул на меня из-под опущенных ресниц, не ожидая, что я перехвачу этот взгляд.
- В общем, Валечка, не сочтите меня развратником, но я прошу Вас (вдруг перешёл он на вы) делать мне … минет, если нет другого варианта.
* Я смотрела на него во все глаза и не могла поверить в услышанное. Нет, я давно не девушка. Я не только знаю, что это такое, но мне ЭТО даже нравится. С одной лишь только оговоркой. Мне это нравится делать с ЛЮБИМЫМ мужчиной. От неожиданности я просто растерялась и не знала, что сказать. Это, видимо, воодушевило Алексея Петровича.
- Ну право же, я ведь знаю, что Вы любите и умеете это делать.
* Краска залила моё лицо. Господи, откуда он знает? Или это выстрел наугад?
* Я так растерялась, что спросила невпопад:
- Ну и где же вы думаете этим заниматься?
* Алексей Петрович сглотнул слюну, положил руку мне на коленку и жарко зашептал.
- Я всё продумал. Между стеллажами часами никого не бывает. Валя, ты заметила, что после десяти нам никогда там не встретился ни один человек. Ведь это же быстро и раздеваться не надо. Валечка, я понял давно, что это можешь быть только ты. Ты мне сразу понравилась, как только я тебя увидел. А тогда, на лестнице… Может быть, потом у нас с тобой будет что-то большее. Ты сегодня необыкновенно хороша. У тебя такая грудь. Валечка, я состоятельный человек и буду платить тебе за один раз больше, чем ты зарабатываешь за месяц. Ну же, пойдем…
* И он взял меня за руку. По телу словно пробежал ток высокого разряда. Я вся передёрнулась и отпрянула.
- Вы что себе позволяете? Вы соображаете, что вы сейчас говорили?!
* Мне показалось, что я перешла почти на крик.
- Алексей Петрович, я попрошу Вас больше не приходить сюда!
- Дааа?
* Алексей Петрович вскинул брови и пристально посмотрел на меня.
- А тебе, Валечка, не приходило в голову, что я буду ходить сюда дольше, чем ты работать? Тебя уволят отсюда за аморальное поведение и приставание к посетителям. Вот, посмотри – и он включил свой мобильный телефон, на котором, о ужас…
* В общем, я на своём компьютере поймала из Интернета вирус. На экране повисла заставка с обнаженной девицей, раздвинувшей бесстыдно ноги и демонстрирующей крупным планом все свои женские тайны. Убрать эту заставку не было никакой возможности. Я выключила монитор и побежала к телефону в соседнюю комнату вызывать нашего компьютерщика. Когда же он успел сфотографировать это?
- Я сейчас пойду к твоему начальнику и покажу ему эту фотографию. Узнаёшь попугайчика?
* Да, этого перламутрового попугайчика, наклеенного на ободок монитора, знали все. По телу пробежала дрожь. Это было одновременно омерзение, негодование, страх и желание врезать по морде этому интеллигентному на вид человеку. Может быть, он и надеялся на последнее.
***

*Он не перестал посещать архив, но видимо и никуда не пошел с жалобами. А то, что в нашей стране так заведено, что «кто первый встал, того и тапки», я убедилась давно. Так или иначе, мне ещё долго приходилось с ним общаться. Я опускала глаза и сжимала зубы, а он насмешливо, нагло смотрел на меня и спрашивал, не передумала ли я и не пойду ли с ним в архив … взять документы.