62. ППС и Сурикаты

Посмотрел тут давеча сюжет по ТВ про этих…
Ну как их, блин…
На сусликов похожи, только умнее.

Типа, змей не бояться – съедают напрочь…
Нет, не мангусты.
Ну как же их…

Суть не в этом, а в том, что с детства
Я хотел зоологом стать,
Ходил в кружок при Дарвинском музее,
Он тогда был на Пироговке,
Вёл его святой человек – Петр Петрович Смолин
Мы звали его ППС.

Жизнь его – отдельная история,
По сути, надо писать житие.
Скажу по секрету – любил меня он,
Хотя мои успехи в зоологии были весьма посредственны.
Что-то другое сумел он увидеть…
Он умер давно, ещё при советской власти…
Гражданская панихида была в Зоомузее на ул. Герцена…
Жил в коммуналке – в комнате – был я там.
За год до смерти получил квартиру на ул. Вавилова – совсем рядом с домом, где я жил тогда…

Речь не об этом…
О том, как тоскую,
Что не стал зоологом, ихтиологом или кем ещё…
Единственная пятерка в моём аттестате – по биологии,
А так - я голимый троечник, раздолбай, распи.дяй, ничто…
Тогда уже муза крепко взяла за горло:
Её никто не видел, и все говорили – лень
Тебя обуяла, ты неудачник, парень.
Куда бы и как бы пристроить тебя…
И так
Я оказался в Пскове.

Пётр Петрович Смолин – снежная борода,
лысый блестящий череп, 
На черепе том – комар.
Он никогда не убивал пьющего кровь его комара – нежно снимал ладонью, не прерывая речь,
О том, как божественно великолепен и таинственен лес средней полосы России…
С тех самых школьных лет и поездок с ночёвками на природу –
я навсегда полюбил Россию – среднюю полосу, с русскими васильками, лютиками и таволгой, с вечерним рокотом козодоя и ядовито-кровавой ягодой волчьего лыка…
С мужиками и бабами в телогрейках, в кирзовых раздолбанных сапогах,
С косыми, дряхлыми избами – редкими деревнями,
Где нам московским опарышам – давали щедрый приют.

Иногда мне стыдно просто писать стихи.
Две кандидатских я отклонил – так и не стал учёным, не поездил
По миру, не увидел красоты родной планеты…
Теперь, когда мне уже 52 года, и я ни на что не гож,
Кроме как время от времени выдать ничтожный стих,
Совсем никому не нужный прекрасный волшебный стих...
Как этот листок кленовый, как ягода волчьего лыка, как алая грудь свирестели, как тающий в луже снег…
Ни о чём не жалею, - верите?
Я ведь обнял дельфина в Ялтинском дельфинарии,
И он мне шепнул прямо в сердце – в моё усталое сердце вещее слово - люблю.
То же самое слово от имени Господа Бога
сказал мне блаженный старец – отец Николай Гурьянов,
обняв меня на паперти Троицкого Собора…
Что же я так скучаю по лику Живой Земли?

***

15.03.2010