Рассказ геолога

Дело было в феврале, накануне марта,
Как Пеле на «Шевроле», я катил на нартах.
Мой озябший организм согревала фляжка.
Семенила вверх и вниз резвая упряжка.

На закате возле гор догорали краски.
Мой единственный мотор - вереница хаски.
Вот доеду и почет будет мне резонный.
Вез я пробы и отчет экспедиционный.

Экспедиции – респект, ордена’ – едва ли,
Хоть и стоящий объект мы обосновали.
Результаты украдут, как обычно, впрочем.
Ладно, премию дадут – и рвану на Сочи!

А еще ласкала мысль: скоро ведь получка!
Вдруг, откуда ни возьмись, появилась … сучка!
Ох, ребятушки, беда! - екнуло сердечко:
Догадался я тогда, что у сучки течка.

Просто черт меня бери, разрази холера -
Ведь в упряжке кобели, восемь кавалеров!
Как рванут они за ней – это ж зов природы!
Дальше  в памяти моей только эпизоды.

Сука кинулась к реке, всем попутав карты.
Подскочив на бугорке, развалились нарты.
Я – в сугробы, колобком, покалечил руку.
Псы матерые – клубком, борются за суку.

Видя все эти дела, визги, зубы, путы,
Сука быстро поняла – жить ей три минуты:
«Может, вы и дураки, только я не дура!» -
И махнула вдоль реки в сторону Кюсюра.

А за нею - молодцы, обратившись в стаю.
Где отчет, где образцы, где я сам? – не знаю…
Ледяные берега. Снега покрывало.
Тут, конечно, и пурга двинула кружало.

Ветер белую труху гонит и гогочет.
Завернулся я в доху и - под бережочек.
Суток четверо подряд всё тянул из фляжки…
Откопал меня Марат, мой вожак в упряжке.

Возвратил на белый свет, как спасатель, то есть.
Ну, а я ему в ответ: «Что, заела совесть?
И не скалься на вопрос, не юли тут, значит! 
Безответственный барбос! На**ался, мачо? »

Шеф, конечно, осерчал: нет ни проб, ни карты.
Получил я строгача и начет за нарты.
Ну, а сам был даже рад, как на награжденье,
И назвал его «Марат», то месторожденье.

Все прошло, как давний сон. Жизнь теперь докукой.
Быть бы мне таким же псом да гонять за сукой,
Жить в борьбе и голытьбе, не сгибаться в буре -
Закажу своей судьбе. В следующем туре.