Элегия горящего мессершмитта

В южнорусской глуши, где - кричи не кричи -
Голос не слышен дальше линии горизонта
А полынь в воздухе со времен Чингиза все так же горчит
И половецкие коршуны все так же зорки
Самое время задуматься о вечном, но
Мысли тают под яростным солнцем, а тени
Как будто украдены, как овечье руно
Из книги про греческих мифов хитросплетенья.
Просто полью цветочки, не зная их имен
До обеда время тянется медленно, как под водой
Ну, а после обеда - послеобеденный сон
Не спать после обеда - это по-русски страшный моветон!
Так, перебежками, до падения солнца,
как подбитого мессершмитта - йа-йа, герр официир! -
в степь:
Что бы ему не застрять там на день-другой?
По вечернему холодку птицы готовы насвистеть
Модный мотивчик времен Ярославны. Покой
И мир на пажитях и нивах. Здесь даже ночное сновидение - поступок.
Если бы не сорок пять градусов жары, жить, в общем-то, можно.
Помолюсь - разве это я не верил когда-то? - о благорастворении воздухов -
С некоторых пор для меня это важно и, по сути, не так уж сложно.
Ведь это палящее око Господа смотрит на меня,
За грехи терпеть - такова людская участь.
В ясном небе полном небесного огня
Застрял в кабине горящего мессера мертвый пилот звездой падучей.