Дорожная

Тревожное купе, подушки влажной память
И столик откидной шипят, что нужно спать.
Но нервно пульс дробишь озябшими ногами
И гонишь мысли прочь, чтоб слез не показать.

Смурная проводница в дырявой кацавейке
В полупустом вагоне метет сонливо пол.
Мне в сердце видно надо две новых батарейки.
Или адреналина поставить мне укол.

А поезд неустанно слепой сороконожкой
Плетется подшофе, мешая мне уснуть.
А сон проходит мимо неторопливой кошкой,
Пустив в ладони образ когда тебя коснусь.

Без мыслей о тебе, но с мыслями о прошлом
Встречаю пьяный крик знакомых журавлей.
Как жаль, что я не в сказке: ни туфель, ни горошин,
Ни пряничных домов, ни голых королей.

Есть Карлсон без плюшек и ключик с позолотой.
И без стены оставшись, грустит Шалтай-Болтай.
Емеля, что на печке, поднялся, стал пилотом.
О Снежной Королеве мечтает верный Кай.

Мне кажется, что поезд пускает передышку,
Чтоб в спешке городской ты поразмыслить мог.
Как строчки у Марины: «Отец твой кто – воришка?
Быть может и воришка... Иль царь, а может Бог»

Нелепые сюжеты, переплетаясь с тряской,
Успели прорасти во мне безудержной тоской.
Ты знаешь, не поверю я больше в эти сказки...
Единственная СКАЗКА, где я всегда с тобой.