41

у нее даже голос меняет и звук и тембр
переходит на шепот и какое-то магическое воркование
она говорит - можно ложкой собирать (я говорю - губами)
весь мир замедляет темп.

у нее даже руки меняют пластику, движутся по-иному,
словно в попытке защитить его и сберечь
она говорит  - родной, он  - едва касается плеч,
мир погружается в бархат и сладкую дрему.

она вся изменяется с ним, но не делается чужой
наоборот  - открывается, кажется стоически беззащитной
(я впускаю ее в себя, забываю закрыть калитку
и мгновенно режу руку себе ножом)

кровь должна отрезвлять, как и боль, но во рту горчит
она слишком нежная, слишком сладкая, слишком, слишком
он по сути то белобрысый смешной мальчишка
у которого голос по-детски еще звенит

для него она -  то, что было и будет всегда,
лишь ответ на его вопросы. для меня она -  откровение
я ее пускаю корабликами по вене,
из волшебного невозможно до никуда

я ее такую - размятую, разнеженную, горчащую от любви
пусть не мне адресованной, но все-таки по касательной...
запоминаю, зарисовываю, порой слишком уж старательно
но не могу удержаться:  моя невозможная визави

слишком прекрасна в молочном своем материнстве.