Раскрылась в глубине, пылая, роза

Раскрылась в глубине, пылая, роза

         Элеонора Клирова

Магия

Раскину руки жертвенным крестом,
И третьим глазом лик желанный вижу,
Жар, направляя мыслью,как перстом,
Тебе, кого люблю и ненавижу.

Кусаю губы, будто алый плод,
Жемчужине любви не спится в нише.
Представила, что змей ласкает грот,
И сам Господь мой стон, как мессу слышит.

Душа парит средь сумеречных звёзд,
Крылатой девой. К райскому порогу
Меня ведёт мистический Христос
И жжёт огнём святым греха тревогу.

Сонм ангелов ликует заодно,
Раскрылась в глубине, пылая, роза.
Вбирает приворотное вино
Всю пламенность восторженную сброса.

Мой аромат томит тебя во сне,
И, влажная от радостных усилий,
Я грежу, – в сад приходишь ты ко мне
И орошаешь бархат нежных лилий.

. ;   ;   ;

Чаша сложенных ладоней

Пролейся в чашу сложенных ладоней.
К тебе сошла я ночи королевой.
Зачем ты хочешь оказаться в лоне
И рвёшь мою предсвадебную плеву!

Живая лань и трепетная львица
Тебе всегда любви откроют гроты.
И только я, безгрешная девица,
Из флейты вылью сладостные ноты

Рукою. И в магической короне
Не потускнеет девственности злато.
Но падающим звёздам нет возврата.
Так лейся в чашу из моих ладоней.

.      ;   ;   ;
Ведьма

Две гребёнки в моих волосах,
Три шестёрки – мой рок и заклятье.
Мрак безлунный стоит на часах.
Нут надела вечернее платье.

Начинаю я часто сжимать
На метле бледно-грешные ноги.
Завлекает двурогая Мать
Душу в алые злые чертоги.

Тёмной жрицей её алтаря,
Слышу огненный ритм преисподней.
И, подземною страстью горя,
Обручённая с тенью Господней

Я венчанья заветного жду.
Стала мокрой меж лядвей сорочка.
Ночь прольёт голубую звезду,
И взрывается жгущая точка.
;   ;   ;

Любовью распята

Любовью распята
Я сердце и меч
Дарю тебе свято.
Не бойся прилечь.

Я вспыхнула телом,
Соломку жуя,
Красавица в белом
На море белья.

Алеет шестёрка
На жёлтой груди.
Задёрнута шторка,
Так снова войди.

И много ли надо
Голодной молве,
Любви или яда
На жжёной траве.

О знойная алость
Назойливых губ!
Я только размялась,
А ты уже труп.

И в трауре купол,
И сверху шелка,
И голосом кукол
Шепчу я: "пока".

Как яркая свечка
Любви мельхиор.
Врастает сердечко
В ресничный узор.

И принц у сирени,
Израненный лев
Целует колени
Малиновых дев.

;   ;   ;

Девушка-тайна

У меня под розовою юбкой
Знойное чарующее лето.
Я тебе явлюсь мечтою хрупкой
В ореоле солнечного света.

Будто сон, коснусь тебя я робко.
Припадёшь к моим медовым сотам.
В глубине малиновая тропка
Пчёл направит к радостным полётам.

Кто я и откуда, – ты не спросишь.
Обовью тебя , как вьюн лиану.
Первым пламя трепетное сбросишь-
Сделаюсь подобной наркоману.

Чистотою благостною вея,
Буду я ласкать себя рукою.
Завлекут тебя нагие змеи
В золотисто алые покои.

;   ;   ;


Я принца видела

Я принца видела в короне,
К тебе прижавши плоть фривольно
Росы на свадебном бутоне
Ждала, зачем мне делать больно?

Но грубо бросив: «Эй, нимфетка»,
Меня ты влек к животной ласке.
И ждал, – нимфея-белоцветка
Прольет грааль червонной краски.

Но жгучий стыд – тебе награда.
Твой змей любви не может впиться.
Гранаты губ не примут яда.
А мне невмочь в огне томиться!

Сама рукой гашу желанье.
Ты зло глядишь, как обезьяна.
Святое вспомнила писанье:
Кто рядом с нами без изъяна!
;   ;   ;

Как роза в ладье

Я легла на постель... Плоть, как роза в ладье серебристой.
Ты раскрыл лепестки пышной юбки и хочешь войти.
Так отбрасывай стыд, обрети меня девственно чистой,
Сделай огненно алой женою на грешном пути.

Я впитаю твой сок в тесном храме ночного экстаза.
Но сначала призывами ласк мою страсть распали.
В сладко трепетных стонах сложу я священную фразу,
Заклинание древнее пламенно грозной любви.

Только длился бы вечно томительный пыл наслажденья…
Но рассыплется пламя кораллами ярких огней.
В синем бархате грёз, мне прощальное вспыхнет виденье:
Серебристая чаша и роза, дрожащая в ней.
     ;   ;   ;

Я в поиске

Я в поиске своей астральной пары.
Хотела с Вами быть, когда-нибудь.
Но не призвали Вы, – моею будь,
И снятся мне с тех пор одни кошмары.

Забыла карты я и ворожбу.
Кошу косой берилловую траву,
Я не варю любовную отраву,
А лишь кусаю алую губу.

И мне бывает слишком невтерпёж,
Так душит страсть, – вдоль стен хожу кругами.
И начинаю твердь пинать ногами,
И жду, как зверь спасительную дрожь.


Ночью

Лежу я ночью на траве
И розою себя ласкаю.
Разлита в тёмной синеве
Желанья сила колдовская.

Благословенье белых звёзд,
Сон голубого наважденья.
И снова торопливый рост
Мучительного наслажденья.

В него вхожу я до конца
И растворяюсь понемногу.
Блаженство томное лица
Видно лишь ангелам и Богу.

Роднит, как жемчуг нагота
Меня с царицей Небосвода.
Я – сладкий зов к продленью рода,
Святых греховная мечта.

   ;   ;   ;

Я спала

Я спала на пышном ложе,
Как вампир в большом гробу.
Сон сковал меня до дрожи,
Приоткрыл во мгле судьбу.

Близко к сердцу зазвенела
Арфы нежная струна.
И внезапно кровь согрела
Томной сладости волна.

Ты проник в мой храм желаний,
Смял венок блаженных снов,
Льёшь нектар живых лобзаний
В мой бокал волшебных слов.

Мощь твою в восторге славлю,
«Свят» с молитвами шепчу,
И в алтарь священный ставлю
Страсти пылкую свечу.

Воск, истаяв, не пролился,
Не сгубил блаженства яд.
Вспышкой райской завершился
Грешной радости обряд.

И со стоном наслажденья,
Я вошла в заветный транс,
В пламя звёздного рожденья,
В восхитительный альянс.

     ;   ;   ;

Язычница

Тайный мир моих грёз воплотить
Колдовскую свечу я просила.
Юной плоти камин растопить
Помогла мне викканская сила.

Словно фея под яркой луной,
Я ласкаю волос моих нити
И, объятая жаркой волной,
Жду восторга любовных соитий.

Наклонилась, как ива, вперёд
И слегка подгибаю колени.
Вдруг пронзил мой сочащейся плод
Взгляд, наполненный пылким томленьем.

Ты затопал ногами бог Пан,
Ударяя то правой, то левой.
Опыляй же волшебный тюльпан
Под святой цельно- розовой плевой.

      ;   ;   ;


Траур

Снова я в этом мире одна.
Доиграла священная месса.
Надо мною восходит луна.
Из лучей опустилась завеса.

Я замкнула рукой свою грудь
И архангела жду Михаила
Мне в тоске не даёт утонуть
Голубая надзвёздная сила.

Чтобы скрыть мою боль, я глаза
Закрывала под чёрной вуалью.
Представляла в ночи образа,
Как вдова, упивалась печалью.

Но обратно меня не зови,
Искушая былыми дарами.
Тёмно алые свечи любви
Догорели в покинутом храме.

    ;   ;   ;

Я колдунья
1
Я колдунья рыжей масти,
Жрица будущих утех.
Ты мой первый ангел страсти,
С кем свершаю плотский грех.

Ты слетел в земные сети,
В плен моих дразнящих ног,
И в девическом браслете
Вскрыл нетронутый замок.

Слышишь, клич призывный в стоне
Дерзко порванной струны?
Все страданья в юном лоне
Сладким трепетом полны.

Будто грозной стала львицей
В гневе прерванного сна.
Вслед за вспыхнувшей зарницей.
Вглубь обрушилась волна.

Спешно в музыке экстаза
Совмещаем мы лады.
Плоть заполнилась, как ваза
Плазмой брызнувшей звезды

И, прильнув к устам устами,
Словно к яблоку в раю,
Возношусь, как дева в храме,
Лунных фей затмив семью.

2
Пусть от плотского горенья
Остаётся лишь зола,
Не хотят разъединенья
Наши знойные тела.

Змеи губ вопьются в чаши
Томно млеющих грудей.
Вновь сольются бёдра наши
В жарком пламени страстей.

     ;   ;   ;

Признание

Голубь света протягивал нить.
Я сжимала лилейные длани
И грехи свои жаждала смыть
С православным священником в бане.

Помню вечер пасхального дня:
Я под веник подставила спину.
Словно лаской зажег он меня,
Но бичует сестру мою Лину.

С ней лежим мы на гладкой доске.
Розовеют округлые попки.
Рядом батюшка, веник в руке…
Нам налить обещают по стопке.

А я страстно хочу одного,
Величаво взобраться на фаллос.
Явь, как ладана, дым с синевой.
Тайно тело с душой обвенчалось.

    ;   ;   ;


Женские серенады
1
Замерла струна виолончели.
Ария последняя допета.
Я согрела бедрами качели,
И на них качаюсь до рассвета.

На душе – пьянящая тревога.
А внутри – нектарная истома.
Милый, не кори меня ты строго,
От того, что нынче я не дома.

За волною сладостного сброса
Уплываю в легкую дремоту.
Мне с марихуаной папироса
Не дает шмелиного полета.

И души не радуют забавы,
Я лелею лучшие печали.
И молю, чтоб струнные октавы
Серенадой нежною звучали.


2
Юный принц, ты слышишь, я готова.
Ниспадают волосы на плечи.
Ожидая брига золотого,
Я зажгла малиновые свечи.

Кровью вспыхнут бархатные губы,
Паруса мы алые постелим.
Наслажденья ров не станет грубым,
Умащу края душистым гелем.

Каждое движенье будет сладко.
Я без утомительных прелюдий
Фыркну, словно резвая лошадка,
Возбужденно вскину кверху груди.

Львицы ты принять прикажешь позу.
Дважды я не жду таких велений.
В волосах поправив томно розу,
Становлюсь на локти и колени.

Плоть даря, играть негоже в прятки,
Классику любви продлишь ты сзади.
Я отдамся страсти, без оглядки,
Вся в стихах лирической тетради.

;   ;   ;

Фантазия

Лучи серебряной луны
Видны сквозь дымную завесу.
Я вижу царственные сны.
Была, когда-то, я принцессой.

Мне снится юное лицо,
Стихи в магическом гримуаре,
Из чистой платины кольцо
И паж, игравший на гитаре.

И, как Амур меня стрелой
Пронзил, и кровь зажглась от яда,
Как стыд отбросила долой.
Как рассмеявшись до упада,

Мы струны нежные гитар
Одушевив вокалом чистым,
С пажом в душистый будуар,
Ушли запить наш смех «Игристым».

Паж тронул грудь мою рукой.
Обняв, рука спустилась ниже.
Я липкой сделалась такой.
Я позабыла о престиже,

И, в плен забрав его копьё,
Забилась пойманной форелью.
И погрузилась в забытьё.
И дивный ангел над постелью

Мой, окрылённый страстью, дух
Позвал в нетленную обитель.
Но вдруг породистый петух
Свиданий утренний губитель.

Запел, и пала я на дно
Своей надушенной постели…
Темнеет пышное руно
У потаённо-узкой щели.

Голубоватый полусвет
Струится сквозь двойные стёкла.
В дыму восточных сигарет,
Поникнув розою поблёклой,

Я, создаю цветные сны,
Ждут вдохновения экстазы.
В лучах серебряной луны
Ловлю рифмованные фразы.

    ;   ;   ;



Брачная ночь

Я впитала в дрожащее тело
Ароматы томления роз,
И с тобой воплотить захотела
Фейерверк моих свадебных грёз.

Будто снег пало белое платье.
Чайкой стринги слетели на пол.
Правой дланью замкнула в объятье
Твой, на туфли нацеленный, ствол.

Вновь кольцом обручальным трудиться.
Начал ствол, распаляясь, расти.
Отрывая слегка ягодицы,
В мой эдем призываю войти.

"Раздвои влажно-тесные губы
И рискни, лоно тает и ждёт"...
Слышу в страсти небесные трубы
И взрываюсь у райских ворот.

     ;   ;   ;

Я люблю этих юношей

Я люблю этих юношей, коим семнадцать едва.
Я хочу, чтоб кружилась у них от меня голова,
Чтоб со мною впадали они в сладострастный экстаз
И блаженной вершины любви достигали не раз.
Отведу я для каждого огненной страсти часы,
И меж лядвей моих будут пить они капли росы.
Станут вместе со мной они впитывать терпкий нектар,
Жить не смогут потом без моих соблазняющих чар.
Я открою им древние тайны нездешних огней.
Кто-то станет со мною раскованней, кто-то скромней.
И в сердца им сойдет молчаливой любви благодать.
Я не знаю когда, да и разве то можно узнать.
Я нашла этих юношей. Лет им семнадцать едва.
Так пускай обо мне не смолкает живая молва.
Я сотку им любовь. Дай мне Господи красную нить,
Чтобы знали они, как желать и страдать и творить.
          ;   ;   ;

Путешествие

О, утра нежного канун,
Не разрывай мой сон на части.
Мне снится лучшая из шхун,
И мы плывём в лагуну страсти.

Вперёд сквозь фьорды, капитан.
В страну, где мой восторг родится.
Сжимая бёдрами твой стан,
Хочу скорее насладиться.

Дрожу, как юная Ассоль,
Но не страшны морские чары,
Когда твой ветреный король
Вершит во мне любви удары.

Я жду заветного акме.
Вот-вот обрушится лавина.
Но, вслед за мистиком Бёме,
Вдруг познаю, что с ней едина.

И кончен чувственности пир.
Как сон забытый – «Кама сутра».
Ночей гностических сапфир
Светло мерцает в строфах утра.

       ;   ;   ;

О, мой страстный…

О, мой страстный извращенец,
Привяжи меня к кровати.
Средь нагих распутных пленниц
Вознеслась, как Божья матерь.

Но с невинно юной плевой,
Истомясь от тайных пыток,
Я рассталась грешной девой,
Чтоб отдать любви избыток

Раз, познав внутри отраду,
Я неистовою стала.
Как Лилит влеку я к аду,
И одной руки мне мало.

Стала стравливать развратом
Дерзко юношей бесстрашных
И ласкать кольцом-охватом
Губ моих призывно влажных.

Спой, настрой меня, как арфу.
Сладок зов твоей свирели.
Ты связал мне руки шарфом,
Лнёшь бедром ко знойной щели.

Но прервал, внезапно, ласку.
Замер в страхе ранней дрожи.
Входишь медленно, как в сказку.
О, продли блаженство, Боже!

.     ;   ;   ;
Разочарование

Взбодрись, mon cher, довольно ныть.
Успех сегодня должен быть.
Разденься и ложись в постель.
Пусть мужества прибавит хмель.
Тебе всего семнадцать лет,
И впрямь не действует миньет.
Лью запах сладостней, чем мёд.
Ну что никак? Ну, вот везёт!
Видать и вправду ты слабак,
Не в силах взять меня никак.
А может мнительный иль трус,
А это тоже вряд ли плюс.

     ;   ;   ;

Пленница плоти

Ласкаю нервною рукой
Мой красный жемчуг на кровати.
Не отыскать в душе покой.
За ложью чувственных объятий

Ещё вчера, скрывала боль,
О, как низка твоя измена!
Прощай! За дверь бросаю соль,
Но не могу уйти из плена.

Я нашу смятую постель
Забыть не в силах, плоть не вянет.
Меня мечтаний акварель
В ночь прошлого забвенья манит.

Когда пред войском алых свеч
Стоял твой факел возбужденья,
А я в фиал давала течь
Дразнящим струям наслажденья.

Одним поглощена грехом,
Представив, как на брачном ложе.
Тела, мы жаркие сплетём
И станет терпким запах кожи.

Погас на сердце райский блик,
Но тлеет грёзой неизменной
Ласкаю сладости родник
Одна в пылающей Вселенной.

     ;   ;   ;



Утоляя печаль

Утоляя печаль чистым пламенным соком,
Наливаю в бокал обжигающей чачи.
Ты со мною всю ночь рассуждал о «высоком»,
А, мечтаю, меж нами все станет иначе.

Я внезапно стяну пред тобою лосины.
Ослеплю наготой тебя, бледный романтик…
Но сама усмиряю пожар сердцевины,
Я, лаская рукой влажно-розовый бантик.

И ложусь на живот, вся в блаженной истоме.
Клонит в сон, а вдоль простыни вышиты маки.
Ароматы любви испаряются в доме.
И мне грезится: ты глубже начал атаки.

Как, боясь расплескать лунно-белое пламя,
В недра страстных утех я сужаю дорогу.
Льется золотом свет, он пульсирует с нами,
Чтоб затем вознестись к светлокудрому Богу.

          ;   ;   ;

Подруге

Легла, подруга, ты меня обнять,
Ласкаешь плоть рукой мою, как в детстве
Мы можем цвет любви порой менять
И не смущаться в «розовом» кокетстве.

Блаженствуя в невинном полусне,
Вернём весну оставленную нами,
Ты гладишь губы трепетно так мне,
Вглубь направляя мощное цунами.

Но губ своих бутон стыдишься дать.
Отринь в грехе упрёки вековые.
Трагично не расцветшей увядать,
Когда внутри жгут соки огневые.

     ;   ;   ;



Танец

Я в древнем орфическом танце
Ласкаюсь к восставшему уду.
Не млеть же в стыдливом румянце,
Как нимфа любить его буду.

Вот ленты ослабила в косах.
Уступчивой стала в движеньях.
Камелия в девичьих росах
Ждёт пламенного орошенья.

Львом нежным хочу я прижаться.
И слиться в интимном полёте.
Два феникса томно кружатся
Над воском пылающей плоти.

Свет таинства я воплотила.
От золота красок ослепла.
В малиновом кратере сила
Эдем возрождает из пепла.

     ;   ;   ;

Мой пилигрим

Мой пилигрим не дам тебе уйти.
Нам суждено в одном порыве слиться.
Чтоб нити судеб темные сплести,
Дай огневому таинству свершится.

Ты отыскал тропу земной любви.
И я молю в приливе вожделенья:
Венеры мирту брачную сорви.
Не упускай священного мгновенья.

Смелее дверь толкни и отвори.
Мой жертвенник горит в червонной вазе.
Ему ты влагу юную дари.
Пролей, как свет стремительно в экстазе.

      ;   ;   ;

Искушение

Нахлынет жар янтарно золотой.
Сомлеет плоть. Я изнываю в грезах.
Душа – невеста Истины святой,
В груди не спит, но так близка угроза,

Что мой хранитель вдруг низложит щит–
Я предпочту кимвал небесным лирам,
Злой демон очи ясные затмит
И мировым покажется кумиром.

     ;   ;   ;
Второе пришествие

Положила вербу в изголовье.
На душе – безгрешная весна.
Терпкое вино смешала с кровью.
В день воскресный выпила до дна.

Ты явился в одеяньи алом.
Блуд – вести бездушную толпу.
Голубое пламя над бокалом
Озарило тесную тропу.

Подари надежду мне и веру,
О любви сказал ты много слов.
Опускаю тёмную портьеру.
В радости делю с тобой альков.
     ;   ;   ;

Инкуб

Меня преследует инкуб,
Миражный, бронзовый атлет.
От сладострастно-жгучих губ
Алеет искушенья след.

Слетит, как мышь крылатый сон,
И с навью встретятся глаза –
В мой храм любви ворвётся он
Заплачут миррой образа.

Проснусь, псалом в сердцах прочту.
Зажгу церковную свечу.
Прогнать бессильна я мечту.
Борюсь, но грех познать хочу.
     ;   ;   ;

Одиночество

Мимо церкви я пойду на речку,
В небе голубые купола.
Загасила б семенем я свечку,
Если только парнем бы была.

По дороге лягу я на траву.
Сверху золотые облака.
Кто бы в жены взял меня шалаву…
И стремиться в трусики рука.

Каюсь, но отыскиваю клитор
И ласкаю прелести свои
Арию напишет композитор
На мотив несбывшейся любви.

Опираясь пятками о землю,
Отрываю бедра от земли.
Я теперь сама себя приемлю,
Коль другие мне не помогли.

Встану, отряхнусь, пойду по полю
И вернусь назад к себе в избу
Коротать безрадостную долю
И корить печальную судьбу.

Затоплю от холода я печку,
Пьяная схвачусь за край стола.
Залила бы семенем я свечку,
Если только парнем бы была.
 
  ;   ;   ;

Цветение

Тополей серебристые кроны
Осыпаются, но не грусти.
Бледной юности бросив бутоны,
Помоги мне сочнее цвести.

Я открыла варенье из вишни
И краплю сладкой ягодой рот.
Выпьем чаю. И муж будет лишний.
Его сокол мой корм не клюёт.

Мы отправим его со служанкой.
И, отвесив поклон-реверанс,
Я разденусь красавицей манкой.
Сердце вспомнит альковный романс

Яшмы врат ты коснешься без спроса.
Вспыхнет плоть, как морская звезда.
Не склоняй свой магический посох.
С губ сорви моё страстное: "да!"

















Примечания
Стихотворения

Магия
Третий глаз – область внутри головы, где возникают яркие визуальные образы, считается органом ясновидения и гипнотического воздействия.
Приворотное вино – согласно народному поверью, секреции, выделяемые железами во время сексуального оргазма, добавляемые в вино, придают ему магические (приворотные) свойства. По современным научным представлениям привораживающее воздействие оказывают, так называемые, феромоны, тонкие ароматические вещества, содержащиеся в этих секрециях, а с точки зрения магии также мысль и энергетическая вибрация, возникающая в кульминационный момент.
Ведьма.
Три шестерки – апокалиптический символ антихриста
Нут -  высшее египетское божество, богиня, символизирующая небо, упоминается часто, как Царица ночи, особенно после того, как поэтически была воспета в этом образе знаменитым английским мистиком  Алистером  Кроули. См. также предыдущее стихотворение и стихотворение Ночью.
Двурогая мать – языческое женское божество, Хабония, жена Пана. Символика стихотворения несколько эклектична.  См. также примечание к стихотворению Язычница .
Лядвии – бедра, ляжки, в современном языке используется редко. Употреблено также в стихотворении Я люблю этих юношей.
Я принца видела
 Нимфетка – девочка-подросток, сексуально привлекающая взрослых мужчин, феномен, описанный Владимиром Набоковым в романе «Лолита». Им же, вероятно, и был введен данный неологизм.
Нимфея-белоцветка – белая лилия, поэтически образное выражение.
Грааль, чаша грааля – священный сосуд, содержащий кровь из ран распятого Христа. В стихотворении образ использован иносказательно, как символ девственного влагалища, проливающего кровь во время первого полового акта.
Кто рядом с нами без изъяна – вольная интерпретация евангельского изречения Христа: «Кто из вас без греха, пусть первым бросит в нее камень», сделанного им в ответ на предложение толпы наказать блудницу.
Как роза в ладье
Сделай огненно алой женою... –  ассоциируется с алой женщиной апокалипсиса, женой оседлавшей зверя. Образ в контексте стихотворения, однако,  не несет явно негативного значения. Он ближе по смыслу к тому образу алой женщины, каким он виделся Алистеру Кроули или же женщины, укрощающей льва в символике восьмого аркана таро «Сила».
Ночью
Царица Небосвода – см. примечание к стихотворению Ведьма.
Язычница
Викканская сила. Викка. – языческая религия, в основе которой лежат дохристианские верования западной Европы, женский культ плодородия и природной магии. В современном  мире викка стала известна, в основном, благодаря деятельности английских оккультистов Алекса Сандерса и Джеральда Гарднера, популярна в США среди женщин. Помимо упомянутых культов, для современной викки характерно также использование многочисленного эклектичного пантеона божеств.
Пан – греческое, языческое божество в образе козла, символизирующее производительные силы Природы, иногда ошибочно ассоциируется у христиан с дьяволом.
Траур
Архангел Михаил – архангел Солнца, повелитель сил огня, предводитель небесного воинства, к которому, по мнению современных магических систем, следует обращаться за поддержкой и защитой в трудных ситуациях, может представляться в голубом плаще и ограждать огненным мечом.
Признание
Голубь света протягивал нить. Голубь – традиционно в христианстве считается символом Святого Духа, также может символизировать любовь, мир и согласие.
Лина – женское имя, вероятно, сокращенное Алина.
Женские серенады
 Марихуана – легкое наркотическое, одурманивающее, стимулирующее сексуальные ощущения средство растительного происхождения, «травка», ср. с русским цветущим растением «Иван да Марья». Несмотря на ее повсеместное распространение, официальная продажа марихуаны в большинстве стран запрещена.
Паруса мы алые постелем – ироническое обыгрывание сюжета романтической повести Александра Грина «Алые паруса». В ней рассказывается о том, как юный капитан Грей приплыл за своей невестой Ассоль на корабле с алыми парусами, узнав, что подобную сказочную легенду Ассоль  слышала в детстве от своего отца тоже бывшего моряка и искренне в нее верила. См. также стихотворение Путешествие.
Фантазия
Стихи в магическом гримуаре. Гримуар – книга или тетрадь с магическими заклинаниями. Как правило, древние магические заклинания имели ритмическую, похожую на стихи форму.
Я люблю этих юношей
Лядвии – см. примечание к стихотворению Ведьма.
Путешествие
 Ассоль – см. примечание к стихотворению Женские  серенады.
Акме – книжн. расцвет, вершина, в контексте стихотворения речь, видимо, идет об оргазме.
Беме Якоб – средневековый немецкий философ мистик, автор знаменитого гностического произведения «Аврора, или утренняя заря в восхождении».
«Кама сутра» -  древнеиндийский трактат, посвященный философии и технике чувственной любви.   
 Гностический сапфир – термины гностический, гностицизм подразумевают, основанные на знании, а не просто вере религиозные, мистические концепции. Образ ассоциируется с ясностью, красотой и прозрачностью видения, возникшего у персонажа стихотворения в результате пережитого им сексуального мистического опыта.
О, мой страстный
 Лилит – согласно преданию, первая жена Адама. В иудейской мифологии образ приобрел, возможно, несправедливо, демонические черты, женская сущность, увлекающая в ад. Образ удивительно поэтичен и вдохновил двух замечательных русских поэтов серебряного века Мирру Лохвицкую и Александра Тинякова на написание потрясающе красивых стихотворений с тем же названием «Лилит».
Разочарование
Мон шер – мой друг, французское выражение
Миньет – интимная оральная ласка, способная у некоторых мужчин вызвать эрекцию, тем самым, помочь им вступить в половой акт, вопреки первоначальным затруднениям., слово французского происхождения.
Пленница плоти
За дверь бросаю соль – традиционный, народный, магический ритуал защиты дома от вторжения чужеродной энергии или враждебных сущностей «тонкого» мира, аналогичный очерчиванию «магического круга». Считается, что если после ухода человека вслед ему, за порог выбросить щепотку соли, то он никогда больше не вернется.
Утоляя печаль
Чача – крепкий алкогольный напиток, виноградная водка, распространен на Кавказе, слово, вероятно, грузинского происхождения.
Танец
Орфический танец – культовое действие, связанное с именем легендарного древнегреческого музыканта и мистика Орфея  и посвященное мифологическому богу Дионису.
Уд – мужской половой орган, старославянское слово.
Феникс – волшебная мифическая птица, имеет вид орла и великолепную окраску красно-золотых и огненных тонов, сжигает себя в гнезде из ароматических трав, после чего возрождается заново, ассирийское название.
Мой пилигрим
Мирта брачная – в древнем Риме миртовыми венками украшали вступающих в брак. В современном языке употребляется преимущественно в мужском роде, а именно мирт.
Второе пришествие
Положила вербу в изголовье – издавна существовало поверье, будто верба обладает магическими свойствами: охраняет от злых духов, бед и напастей. Также верба может ассоциироваться с праздником входа Господа в Иерусалим, отмечаемым весной незадолго до Пасхи.
Терпкое вино смешала с кровью – речь идет, похоже, о неком магическом ритуале призывания, связанном с жертвой крови, ср. с литургией.
Бездушная толпа и тесная тропа – четверостишие, в котором использованы данные выражения, содержит, по-видимому, намек на то, что истинное христианство должно быть узким путем для лично избранных Спасителем, а не широкой дорогой, по которой может пройти неспособная его понять и оценить бездушная толпа.
Инкуб
Инкубы, а также суккубы – некие сущности соответственно мужского и женского пола, вступающие в половой контакт со спящим или полу спящим человеком. Некоторые оккультные традиции считают их реальными существами, живущими в «тонком» мире, душами уже умерших людей или даже представителями инопланетных цивилизаций, другие считают их «лярвами», «мыслеформами», порожденными распутными или неудовлетворенными людьми. Классическая психология считает их галлюцинаторными образами, существующими только в воображении, проекциями бессознательных, сексуальных желаний. Однако, вопреки различному толкованию природы этих образов или существ, практически, почти все источники, их упоминающие, указывают на то, что частое и бесконтрольное «общение» с инкубами и суккубами может вызвать физическое или нервное истощение и даже являться признаком душевного нездоровья.



Мюргит

Отхлебнув из горла
Королевское «Шато Лафит»,
В спальню к принцу вошла
Ночью дерзкая фрейлин Мюргит.

Золотой полумрак
Сладких чувственных форм не скрывал.
Губ пылающий мак
Слов любви роковой не прервал.

Взгляд, рапирой блеснув,
Притупился, и томно она
Обнажилась, глотнув
Снова лал дорогого вина.

Ей разбуженный змей
Словно воин восстал в честь любви.
Кровь ликует сильней,
Если шелк свой сорвал визави.

И, допив из горла
Темно-красное «Шато Лафит»,
Верх над принцем взяла
В ласках властная фрейлин Мюргит.

С ритма сбились они.
Мёд синхронно разлиться успел.
Звезд кружились огни,
И сливалися тени двух тел

День на пышном одре
Пьяной ночи восторг не продлит.
Протрезвев на заре,
Плоть стыдливо прикроет Мюргит.


Примечание к стихам Элеоноры Клировой написаны поэтом Дмитрием Ясни. Ему же принадлежит стихотворение «Мюргит», включенное в подборку по просьбе Э. Клировой в качестве эпилога.
Лето 2010г.


     Дорогие читатели моей страницы, обращаю Ваше внимание на то, что на сегодняшний день только данная подборка моих стихотворений официально опубликована и подтверждена копирайтом. Другие встречающиеся под моим именем произведения могут содержать ошибки, неточности, искажения, быть перепечаткой ранних вариантов или вообще принадлежать не мне. Просьба отнестись к ним соответственно. Я хочу, чтобы Вы читали только подлинные мои стихи.
Ваша  Элеонора Клирова.
     Я также выражаю искреннюю признательность моему другу и редактору Дмитрию Ясни за предоставленное стихотворение "Мюргит" и содержательные примечания к моим стихам, в которых не только верно объяснены значения употребляемых мною лексических понятий, но и найдены такие их глубинные смысловые оттенки, о которых я сама не подозревала.
     Дима, благодаря такому изысканному аристократу мысли как Вы, я, действительно, стала ощущать себя одновременно и фрейлин и королевой
Ваша Элеонора Клирова.
16.09.2010