Я шёл по улице, вдруг рифма родилась...

Я шёл по улице, вдруг рифма родилась,
а под рукой ни ручки, ни листка,
в багрянец осени орнаментом вплелась,
его по серым стенам расплескав;

что ж, на листве опавшей вывел я
стих золотисто-медного литья,
что сохла средь пожухлого былья
на клумбах и в куртинах бытия;

свернул я за угол, а рифма разлилась
потоком исходящего тепла
и лёгкой дымкой в небеса взвилась,
растаяв, солнцем выпита дотла,

но возродилась в мыслях у меня,
ведь был я трезв, пока в своём уме,
а значит, ни воды и ни огня
ей не бояться, коль она при мне;          

я пуповину рифме перегрыз,
её от дум тяжёлых оторвав,
пусть станет струйкой в сонном царстве брызг
иль стебельком живым средь мёртвых трав;

дождь зачастил, я спрятался в пивной,
убогим был питейный антураж,
и испросил, сказав: она со мной! –    
салфетку и огрызок-карандаш,

а к ним две рюмки водки и салат,
подумал так: обмоем-ка вдвоём
её рожденье, был бы мир и лад
у нас с ней… пили залпом… во даём!..         

очухался нескоро, я – не я 
средь тошноты и всякого мурла,
спросил: а где же спутница моя? –    
не знал ещё, что рифма умерла…

какой короткой оказалась жизнь!..