Под Высоковском, 19. 11. 41 г

  Из романа "Танкисты"

Мороз всё крепче.. Щиплет уши,
Кусает щёки, жалит нос.
И если бы я бил баклуши -
Уже б давно к земле прирос!
 
Но занят я серьёзным делом -
Меня на бой ведёт живот,
А он, как танком, правит телом
(Толкусь у кухни я!), и вот:
 
Надвинув ток поверх пилотки,
А сверху нахлобучив шлем,
Глотнув из фляжки русской водки,
Из котелка суп жадно ем.
 
Кругом ещё дымят машины,
Разрывы, выстрелы слышны -
Там кто-то гибнет, мы же - живы! -
Страшны условности войны...
 
Но к ним однажды привыкаешь,
Инстинкты ведь своё берут:
В живых людей легко стреляешь,
А не попал - пусть поживут;
 
А если танк в бою, соседний,
Был подожжён (попал фугас),
То увидав костёр смертельный,
Мысль пронизает: Фуух, не в нас!
 
Хоть час назад сидели кругом,
Травили байки у огня -
Мы в жизни будем друг за друга,
А в смерти - каждый за себя!...
 
Кому команда: "По машинам!"?
Мотопехоте... Хорошо...
Ну я, однако, дурачина -
Не вымыл котелок ещё!
 
Хотя он выскоблен до бЕла,
Привык, всё время полощу:
Черпаю, где почище снега
И - на моторную броню!
 
Довольно быстро снег растаял,
(Помыл и ложку), котелок
Теперь на место водружаю,
Замкнув из кожи ремешок.
 
Так, время есть ещё для трубки,
Уже насыпан табачок
И греет зажигалка руки...
И тут я слышу: "Эй, дружок!"
 
Идёт ко мне шинель большая,
Какого цвета - не понять;
И шапка русская, смешная,-
Пусть в ней тепло, но воевать! -
 
Весь фронт в момент помрёт со смеха:
Сперва свои, потом враги...
А не услышав скрипа снега
Взгляд обратил на сапоги.
 
И тут же с башни вниз сползаю,
Смеясь, трясясь, как пулемёт;
Под траки каску я роняю
И забываю про неё:
 
Два лАптя, свитых из соломы,
Поверх растоптанных сапог,
Напялил повар, мой знакомый,
Чтоб холод не касался ног...
 
- Чего ты ржёшь, юнец сопливый?
Зима в России холодна!
У самого нос цвета сливы,
В штанах, вообще небось - беда?
 
- Ну да, чуток холодновато
В российской средней полосе...
- Сейчас сказали мне солдаты,
Что было ночью на шоссе...
 
- Таким тебя я вижу редко:
Ты не в себе, толстяк, ей-ей!
- Ох, Клаус, знаешь, что разведка
Убила на шоссе людей?
 
Людей простых, больных гражданских...
- Об этом слышу первый раз!
- Убила их по-хулигански,
Исполнив фюрера приказ!
 
- Тут на обочине автобус...
- А-а, синий с жёлтой полосой?
- Ты что, видал его, оболтус?!
- Весь издырявленный такой...
 
- Он вёз больных с ума расстройством.
Его водитель заплутал,
И ночью, не горя геройством,
На наш разведдозор попал...
 
Фельдфебель дал ему отмашку.
Шофёр машину заглушил
И там какие-то бумажки
Разведдозору предъявил.
 
Своих больных сопровождая,
В автобусе была сестра -
Старушка, дряхлая, седая,
Сама ходить могла едва.
 
Старушка по-немецки знала
Не очень сложные слова
И всем солдатам объясняла:
Uns отшень надо nach Москва!
 
А сумасшедшие сидели
Спокойно: кто глядел в окно,
Кто спал, кто ел, другие пели...
Война кругом - им всё равно!
 
Узнав, что люди ненормальны,
Фельдфебель штабу доложил.
Пришёл приказ официальный -
И броневик огонь открыл.
 
Звеня, в снег гильзы полетели;
Под свист трассирующих пуль
Легли больные не в постели -
В снега легли, прервав свой путь...
 
Фырчал МГ, сплошным потоком
Свинец разлив в шоссе ночном:
Сперва огонь прошёл по окнам,
Оставив кузов '' на потОм'':
 
Ведь мощь его неоспорима -
Силён винтовочный патрон!
Снаружи - вспышки, мало дыма,
Внутри же, дым и крик и стон -
 
То смерть в автобусе гуляет:
С шипеньем прячется в телах;
То с треском кости разрывает,
Со стуком вязнет в черепах;
 
Горохом пули барабанят,
Кровь, через пол, течёт на снег...
В кровавой этой, зверской бане
Разведка искупала всех...
 
Причём, шофёра с медсестрою,
Изрешетила заодно...
- Эй, Клаус, что это с тобою?!
Хлебнёшь воды? - Да нет, прошло!
 
С таким подходом к русским людям,
Они возненавидят нас!
- Да пОлно, Клаус! пОлно, будет! -
Ведь это фюрера приказ!
 
- Приказ издал, конечно, фюрер.
Но исполнял его солдат!
- А не исполнил - сам бы умер...
- А так, исполнив, - виноват!
 
Причём, сперва - перед собою,
Убив простых больных людей.
А вот врага, в горячке боя,
Врага, с оружьем,- не жалей!......