Клятва

О Боже, я сошла с ума
Наверно фильмов насмотрелась.
Проснулась я с восходом дня,
В какой-то очень странной позе.

На четвереньках, словно пёс,
Припав к постели, я лежала,
И не могла никак понять,
Как это спать мне не мешало.

Я сплю обычно на боку,
Прижав к щеке своей подушку.
С восходом Солнца не встаю
Поспать люблю как можно дольше.

А тут стою, как и спала,
Уткнувшись лбом в свою подушку,
И вижу сон, как наяву,
И голос слышу: «расскажи им».

***
Старинный замок на горе,
Там чья-то свадьба, пир и гомон.
Нет грустных глаз, смеются все,
И радость озаряет стены.

Невеста – розовый бутон,
Устала, глазки опустила,
Склонила голову свою
На плечи милого супруга.

«Любовь моя. Устала ты, -
Сказал супруг, её лаская, -
Пойдём, постель из белых роз,
Тебя давно уж поджидает».

Гнездо любви; атлас и шёлк,
Там свечи сказку сохраняют.
Кровать – резная красота,
Навек блаженство обещает.

Её он на руки берёт,
Целует, нежно раздевает,
«Люблю тебя» - ей говорит,
В желание страстном задыхаясь.

«Любимый мой, сегодня ночь,
Которую мы долго ждали.
Ответь мне на один вопрос,
Поверь, что он для нас так важен!»

«Какой вопрос? Я твой на век!
Пускай сгорю я в преисподней,
Если я лгу, если кривлю,
Душой своей я, мыслью, телом».

«Молва людская говорит,
Что девушку любил ты страстно.
Она пропала без следа,
Но её видят ночью в замке».

«Глупышка, ночью здесь все спят.
Мой замок тих и неприступен.
А верить в духов – это бред,
Достойный разве что старушки.

Не мучай голову свою,
И не терзай себя напрасно,
Я лишь тебя одну люблю,
Лишь о тебе всю жизнь мечтал я.

Зачем весь этот разговор?
Дай насладиться твоим телом!
Я пьян тобой, я весь в огне
И я люблю тебя безмерно».

«И я люблю, как никогда,
И я мечтала и страдала
И я не верила молве,
Что на тебя мне клеветала».

Раздался гром среди ночи
И страшный вой наполнил замок,
В кровь обратились лепестки
И задрожали в замке стены.

Невеста бросилась бежать,
Но в страхе вдруг оцепенела,
Она увидела «её»…
И тут же рухнула на землю.
***
Вдали от глаз людских и бед
В лесу сыром жила старуха.
С ней девушка одна жила,
Дочь? Сирота? Неважно это.

А в замке том, жил один граф.
Он молод был, хорош собою
И поохотиться любил
В лесу весеннею порою.

Умён был граф, любил читать.
И вот однажды, роясь в хламе,
Нашёл он книгу колдовства
И очень ею зачитался.

Он верил ей? Скорее нет.
Но всё же было интересно,
Он даже пробовал в лесу
Чертить из книги пентограммы.

«Смешной какой, - услышал раз
Он голос ручейку подобный, -
Ты что здесь делаешь тайком?
Зачем рисуешь пентограммы?

Зачем из камней сделал круг?
Зачем траву в нём всю порезал?
А это что? Ой, не могу!
Ты что, колдун; или придурок?»

А он стоял, забыв про всё,
Как будто громом в миг сражённый:
«Она видение, - думал он, -
Пришла ко мне из пентограммы.»

Сама – былинка, стебелёк.
Возьмёшься – сразу же сломаешь.
И словно солнышка лучи,
Улыбкой с губ её слетают.

«Ты что застыл? – кричит она, -
Уснул, иль книжек начитался?
А может, бес тебя сразил,
Что б ты с ним больше не игрался?»

Так год прошёл. Они друзья.
К подобным книгам пристрастились.
Но это тайна их была,
Они её всегда хранили.

И как-то раз он ей сказал:
«Ты чувствуешь, что мы другие?
И я хочу любовь познать
Другую, как-бы неземную.

Мне нравится любовь зверей.
Совокупление их, как буря.
Их секс – огонь. Их секс – тайфун,
Желание побеждает разум.

Давай попробуем с тобой,
Ведь мы же можем воплотиться.
Давай попробуем любить, инстинктом,
А не здравым смыслом».

«Но я, совсем так не хочу.
Не нравится мне это что-то.
И бабушка мне говорит
Что это грех и так не нужно».

«Ах, брось! Твоя бабуля врёт!
Она сама с чертом в согласие.
А знаешь, в замке говорят,
Что она может волком стать».

«Какая чушь! Всё люди врут.
А бабушка свята, как ангел.
Она травинку не сорвёт,
Букашку даже не обидит».

«Да ладно; мне ведь все равно.
Но если честно – непонятно.
Зачем она в лесу живёт?
Ей люди кажутся чужими.

Смотри, я в книге прочитал,
Что человека дух – звериный.
В нас зверь живёт, и я хочу,
Познать свою вторую сущность.

Я знаю, ты не веришь мне.
Считаешь, я с тобой играю,
Но дело в том, что я люблю,
Тебя одну и очень долго.

Я иногда себя боюсь,
Боюсь тех чувств, что заставляют,
Лишь о тебе одной мечтать,
Питать надежды – быть с тобою.

Давай рискнём быть не людьми.
Тогда останутся инстинкты.
Они не лгут, и мы поймём.
Познаем то, в чём нет рассудка.

Ведь если кто-нибудь солгал,
Поверь, что зверь это почует;
И пусть все боги в небесах
При этом судьями нам будут.

Тот, кто солгал, пускай умрёт,
Истерзанный  клыками волка.
А кто не лгал, пускай живёт;
Прощённый и любимый кем-то».

«Не знаю, - говорит она, -
Играть с судьбой мне всё же страшно.
Я ночью сбегаю к пруду,
Подумаю и всё решу».

Луна стояла над прудом
И тихо, мирно травы спали.
Ни ветерка, ни мотылька,
Ни что покой не нарушало.

«Что делать мне? Как поступить? –
Раздался голос над водою.
Хочу навек его я быть,
Но человеческой любовью.

Зачем ему весь этот бред?
И почему б нам не венчаться?
Зачем испытывать любовь,
Которая и так прекрасна?

О небо, звёзды и вода!
Откройте тайну моей жизни.
Я не хочу его терять.
Мне все равно, что он желает».

«Не делай этого, дитя, -
Вдруг бабушка пред нею стала, -
Погубит он навек тебя.
И мне не пережить позора».

«Ах, бабушка! Откуда ты?
Как подошла так незаметно?
Ты знаешь всё. Так расскажи.
Не мучай совесть, душу, тело».

«Стать псом иль волком – нет проблем.
Но дело в том, что рок опасен.
Так знай, останешься волком
Если тебя разлюбит он».

«О, бабушка, я не боюсь.
Я знаю, что меня он любит.
Но я боялась согрешить.
Боялась Бога прогневить».

«Глупышка, ведь любовь – болезнь.
Мужские клятвы к нам – не вечны.
Любовь для них игра, инстинкт.
Ничто не вечно в мире этом».

«Нет-нет, к нему ты не права!
Я вижу, он пронзит любовью.
Она светла, она чиста,
Как первые цветы  весною».

«Весна сменяется зимой.
Ну что ж, тебе решать самой.
Мне остаётся лишь молить,
У Бога милости просить».

***
«Даём мы клятву всем Богам.
Взываем к разуму и силе!
Пускай умрёт тот, кто солгал,
Задушенный  клыками волка».

Уж много лет, в пещере той,
Кровью написанная клятва,
Была свидетелем любви
Серой волчицы с юным графом.

Случилось так, что он не смог
Стать волком, как он ни старался.
Ну, а она любовь познать,
Могла лишь только в шкуре волка.

Подобного не видел лес.
Любви столь страной, но прекрасной.
И тайну их не знал никто.
Лес знал, как надо прятать тайны.

***
«Мой сын, наследник, юный граф,
Когда порадуешь отца ты?
Я стар, а внуков не видал.
Жениться надо бы когда-то».

«Ну что за глупости, отец?
Мне рано этим заниматься.
Да и вообще я не хочу.
Какая в этом есть проблема?

«И всё ж, будь добр, не бегай в лес.
Останься дома и встреть гостью.
И уж поверь мне, старику,
Она, ну просто совершенство.

Я понимаю, что в лесу,
Ты заимел себе подружку.
Я тоже молод был и глуп,
Но жизнь расставит свои точки».

«Отец, поверь, я не могу!
Я не готов ещё жениться!
Какая чушь! Я не хочу!
Да и вообще я не могу».

«Я запрещаю выходить из замка!!!»

***
Она как солнышко была.
Свежей росинки на рассвете.
И глаз её голубизна,
Словно с икон на вас смотрели.

Она взывала к небесам
И не могла спать по ночам.
Она любила всей душой
И потеряла свой покой.

И он не спал, смотрел в окно.
Там лес шумел и звал его.
Но он не мог туда пойти.
Приказ отца – закрыто всё.

А иногда, среди ночи,
Он волчий вой так близко слышал.
А слуги стали говорить,
Что из лесу волчица вышла.

Так проходило много дней.
И гостья, наконец, решилась.
Пускай позор. Ей все равно,
Но ночью будет он её!

Уснули в замке все давно,
Она идёт к нему тайком.
Вот его дверь, но, боже мой!
Волчица стережёт покой.

Глаза горят, клыки как сталь
И душу наполняет страх.
Ещё мгновение и прыжок.
Ещё чуть-чуть, она умрёт.

Тут грянул выстрел. Прямо в цель!
Вскочил с постели граф, как зверь.
Он дверь раскрыл, остолбенел.
Он на отца с ружьём смотрел.

«Я её выследил, сынок!
Убил её! Раз, и в висок».
«За что же ты её убил?
За что её ты погубил?»

«Но она в замок забралась.
Так что ж её нам здесь встречать?
Из шкуры сделаем ковёр,
Чтобы тепло было зимой».

«Какой ковёр? Ты что, отец?
Она ведь девушкой была.
Представь себе, моя жена!»

«О, Господи, сошёл сума.
Зовите доктора сюда!»

***
Прошли года, в самой тоске.
Замкнулся юный граф в себе.
А гостья, что осталась здесь,
Как тень за ним была везде.

Старик отец совсем зачах
И перед смертью так сказал:
«Сынок, я так тебя люблю
И об одном тебя прошу.

Женись на ней. Она свята,
И будет век тебе верна.
Прости меня, прости себя,
И свет проснётся для тебя.

Порадуй старого отца.
Забудь про книги колдовства.
Ты думаешь, что я не знал,
Как ты их по ночам читал?

Но есть и долг. И есть наш род.
Не погуби его, сынок!
Женись, и чистый детский смех,
Прогонит прочь тоску, что здесь».

Настала ночь. Он книги сжёг,
И закричал в лунную ночь:
«Я ждал тебя, но ты ушла.
И даже шорох ветерка,
И даже ночь, и даже лес,
Не говорят мне, что ты есть.

Хотя бы дух, хотя бы сон,
Хоть что ни будь из тех времён.
Я ухожу, как ты ушла!
Не верю больше книгам я.

Я ждал тебя каждую ночь.
Я призывал хотя бы вздох.
Хотя бы что-нибудь с тех мест,
Что б говорило, что ты есть!»

«Я здесь, - услышал он в ответ, -
Я здесь всегда. С тобою я.
Не можешь видеть ты меня.
Но я храню тебя, всегда».

«Тогда приди!»
«Я не могу».
«Так что же делать? Как мне быть?»
«Женись на ней. Я ухожу».

Он звал, рыдал, просил, молил,
Но ничего не получил.

***
Прошло семь лет.
Он смог забыть.
Он даже смог опять любить.
Мечтать, хотеть, дерзать, творить.

Они так ждали этот день.
День свадьбы. Их счастливый день.

***
Замок в огне. Прислуги крик
И шёпот графа: «Это ты?
Но как? Ведь ты же умерла».
«Ах, граф, но я ещё жива!»

В глазах волчицы увидал
Старухи образ он тогда.
И перед смертью осознал,
Что он умрёт в клыках волка.

***
В сырой пещере жалкий вой.
И тело графа над скалой.
Там, где любовь была слепа,
Где клятвы верности слова.

Прислушайтесь к волчице той,
И вы поймёте её вой:

«Детё моё, прости меня!
Но сил нет, глядя на тебя.
Не можешь ты уйти в тот мир,
Пока он здесь. Пока он жив.

Ему – любовь. Тебе – страдать.
Не в силах я тебя понять.
Я не могу его простить.
Я не могу тебя забыть.

Пусть я сама в огне сгорю,
Но, а тебя я отпущу.
Бери его! Ведь только с ним
Твоя душа уйдёт в тот мир.

И может быть, я к вам приду.
Если прощение получу.