***

Когда как иней бровь посеребрят
И лоб изрежут сорок долгих зим,
Срывая милой юности наряд,
Глумятся все над рубищем твоим:

«Куда ж ты спрятал красоту свою?
А радость что была в  твоих глазах?
Зачем то лесть, то глупости поют
Хотя давно твоя зашла звезда»?

Ответ бездетного - пустая похвальба,
Отец же вправе гордо отвечать:
«Вот сыновья я им черты отдал:
Не утаил, на них красы печать!

Вот новые! Они грядут по мне
Вот род мой, что оставлю на земле!»

When forty winters shall beseige thy brow,
And dig deep trenches in thy beauty's field,
Thy youth's proud livery, so gazed on now,
Will be a tatter'd weed, of small worth held:

Then being ask'd where all thy beauty lies,
Where all the treasure of thy lusty days,
To say, within thine own deep-sunken eyes,
Were an all-eating shame and thriftless praise.

How much more praise deserved thy beauty's use,
If thou couldst answer "This fair child of mine
Shall sum my count and make my old excuse,"
Proving his beauty by succession thine!

This were to be new made when thou art old,
And see thy blood warm when thou feel'st it cold.