Дневник бога. Останкинская башня и смешание языков

Так как все остальные утонули, то решил я дать указание водоплавателю Ною и его семейству плодиться и размножаться, и отдал в их руки земную флору с фауной, дабы имеющиеся на Земле движущееся и живущее могло разнообразить ихнее меню.
 Заодно утвердил очередные статьи нового уголовного кодекса с соответствующими наказаниями: взыскивать кровь за кровь и кровью не питаться.
 Конечно, пьяница Ной, его чада и домочадцы вместе со [всеми] зверьми земными не знали, что такое уголовный кодекс, поэтому пришлось мне переименовать его в «Завет, вариант №1».
 А так как я, хоть и Всемогущ и Всеведущ, но бывает, страдаю потерей памяти, то нарисовал на небе радугу – и как забуду об завете, посмотрю в окошко, увижу знакомые цвета спектра так сразу вспомню.

 Ной зело много [вина] потреблял, а напившись, засыпал, где бог (т.е. я) на душу положит.
Часто голым и на снегу. От того заболел плевритом и умер, потому что антибиотиков в то время еще не изобрели.
 Но, слава богу (т.е. – мне), Ноевы детишки быстро и шустро стали плодиться дальше. Всех их я, конечно, не запомнил, но особо делали угодное мне сын Иафета Гомер, сын Гомера татарин Рифат, егерь Нимрод и сынок дедушки Мицраима – Нефтехим (в честь него потом назвали завод в г. Салавате).

 И все было прекрасно. Однако я тут взял и сплоховал. Хотя, с другой стороны, люди сами виноваты… Значится, давным-давно, чтобы не ломать голову, обучил я своего первенца Адама нашему божественному языку – полностью, от «А» до «Я», потом спряжениям, глаголам там, падежам всяким. Адам передал эти знания по наследству потомкам, те – своим отпрыскам, и так далее и тому подобное. Что француз, что еврей – все разговаривали одинаково, только, вот, скифы – дикий народ – изначально почему-то изъяснялись на каком-то диком наречии и с грузинским акцентом. Но эту загадку даже лингвисты разрешить не смогли, а я и подавно.
Однажды в четверг сошел я с небес посмотреть: чем мои подопечные занимаются. А они, паразиты, наделали себе кирпичей, обожгли их огнем и начали строить Останкинскую телебашню. А ведь не время еще! Я ни на какое телевидение тогда свое добро не давал.
И черт меня дернул смешать единственный на тот период человеческий язык так, что все люди перестали [понимать] друг друга! Я и сам, честно говоря, запутался: один язык, одно наречие, но получилась весьма неприятная штука: с тех пор все мои адепты обращаются ко мне с молитвами на целых 6912 мировых языках, не считая мертвых и эсперанто с суахили. Тут впору голову сломать; хорошо еще, что электронный переводчик «Промт» всегда под рукой.
    
 …А потом я взял себе отпуск, бо делать пока было нечего – мой следующий любимчик Аврам родится [ориентировочно] только в 2165 до нашей эры, а до его рождения никаких особых мероприятий не предвиделось... Съездил в Гагры, Пицунду, отдохнул в Сочи… Эх, хорошую я все-таки штуку создал – курорты Черноморского побережья!