Карамель

                ...Всё мне чудится, что вот
                За ближайшим поворотом
                Короля я повстречаю опять...
                Б.Окуджава

Вот она, проклятая зелёнка,
похоронка духов и земель.
Этой ночью там остался Лёнька -
не Король, а просто «Карамель».

             Тонкий, звонкий и почти прозрачный,
             он терпеть не мог резины жвачной,
             в сахаре, без сахара - любой!
             Он любил едва ль не с колыбельки
             карате, кино и карамельки -
             и не трогал родину губой.

Этой ночью он ушёл в разведку,
карамелькой канул в темноту,
раздробил любимую конфетку
и растаял горечью во рту.

             Тонкий, звонкий и почти прозрачный,
             он терпеть не мог резины жвачной,
             в сахаре, без сахара - любой!
             Он любил едва ль не с колыбельки
             карате, кино и карамельки -
             и не трогал родину губой.

Подкосила «муха» горечавку,
напоролись парни на гору.
А гора предпочитала травку.
Карамельки ей не по нутру.

             Тонкий, звонкий и почти прозрачный,
             он терпеть не мог резины жвачной,
             в сахаре, без сахара - любой!
             Он любил едва ль не с колыбельки
             карате, кино и карамельки -
             и не трогал родину губой.

На рассвете выплюнула зелень
четверых, которым повезло,
только пятый так закаруселил
под конец, что чёрту припекло!

             Тонкий, звонкий и почти прозрачный,
             он терпеть не мог резины жвачной,
             в сахаре, без сахара - любой!
             Он любил едва ль не с колыбельки
             карате, кино и карамельки -
             и не трогал родину губой.

Так судьба несладкая решила
сгоряча резину не тянуть
из того мешка, в котором шило...
Все придут - а Лёньку не вернуть.
Всё пройдёт - а Лёньку не вернуть.

             Тонкий, звонкий и почти прозрачный,
             он терпеть не мог резины жвачной,
             в сахаре, без сахара - любой!
             Он любил едва ль не с колыбельки
             карате, кино и карамельки -
             и не трогал родину губой.

Назовут ли малого героем,
помянут ли мелочь пареньку,
он почил - и мы глаза закроем,
оттопырив жвачкою щеку.

             Тонкий, звонкий и почти прозрачный,
             он терпеть не мог резины жвачной,
             в сахаре, без сахара - любой!
             Он любил едва ль не с колыбельки
             карате, кино и карамельки -
             и не трогал родину губой.