Часть четвертая. ВО ИМЯ ТВОЕ

1***
Я ухожу под тени свода
К не воплотившимся словам.
А те, почувствовав свободу,
Прильнут взыскующе к устам…

Рука с пером сама собою
Заполнит чистые листы,
И через миг – глаза закрою –
Ко мне сойдешь оттуда ты…

И небеса сойдут на землю…
Не уходи! Постой! Прошу!
Я созерцаю, млею, внемлю
И по слогам тебя пишу…

2***
Не в облике летучей мыши,
Не в сне и даже – не в бреду –
Меня ты издали услышишь –
Гремя доспехами, приду…

И припаду к твоим коленям,
И до тех пор не поднимусь,
Пока меня ты, пламенея,
Не обратишь на верный путь,

Не посвятишь и не осветишь
Мое служение – в веках…
Я понесу на солнце фетиш
На воском скрепленных крылах.

3***   
Любовь течет строками книги,
Шумит порожистой рекой…
На мне – гремучие вериги
И образок на шее твой…

От рук твоих проснувшись зрячим,
Читая Книгу по складам,
Я вновь ступаю по горячим
Тобой оставленным следам…

От твоего прикосновенья
Приоткрываются уста…
Я верю в наше воскресенье
И Беатриче, и Христа!

4***
Флоренция и Данте неделимы
Не тем, что здесь родился и крещен.
Оставленный, презренный и гонимый,
Он в таинство бессмертья посвящен…

Над ним горит звезда Благословенной.
Под ним – земля, где каждый ее след
Останется в терцинах неизменным…
Он не Ее избранник. Но – поэт…

5*** 
Что Данте не творит без Беатриче,
Истории священной все равно.
Разбито тело амфоры античной…
Ушло в песок чудесное вино…

В кострах кричит вино Средневековья,
А Возрожденье выпито до дна…
Стоит поэт у спящей в изголовье,
И амфора античная полна…

6***
Я ухожу тобою вдохновенный
В пустыню отрешенья и безмолвья,
Где постигаю музыку Вселенной
Последнего певца Средневековья.

И получаю тайные посланья
От первого поэта Возрожденья…
Исполненная силы волхованья,
Моя любовь рождает сновиденья.

7***
Во имя обретения и брака
Мы на земле оставлены одни?
Кто спрятался под крышку саркофага?
Кто проклял наши дни?
Кто мой тревожит сон?
Кто водит мою руку
По монастырски девственным листам?
Я предал свой покой неведомому духу…
Молитвы к Госпоже доверены устам…
И знаки на песке доверены скрижалям,
А путь апостольский – отверженной любви…
Как тени на стене, огни свечей дрожали,
Когда из уст моих молитвы шли в твои…       
      
8***
Непрошеным, нездешним и чужим
Вхожу в Весну, как в храм без покаянья.
Не слышно колокольчиков твоих…
Глухи и не порывисты желанья…

Уста молчат, не в силах произнесть
Твое всегда священное мне имя…
Гляжу на свод и ожидаю весть,
Твоих чудес, твоих знамений милых…

О, Господи! Пошли душе Весну…
И пусть она еще мне будет сниться…
Нет! Лучше навсегда я в этом сне усну,
Чтоб к миру твоему мне причаститься.

9***
Любовь–религия… И нет ее конца!
Ведь вся она  – сплошные многоточья…
Чудесное сиянье от лица…
Божественно звенящий голосочек…

И творчество теснит со всех сторон…
Остановись, прекрасное мгновенье!
Смотря на нас, весь мир заворожен,
И тот, кого мы чудо и творенье…

И я смотрю, и слышу, и дышу…
И, не смыкая глаз ни днем, ни ночью,
Все о своей любви к тебе пишу,
Звоня в колокола и колокольчики.

10***
Придти в твой сон
Таким, какой я есть,
Войти к тебе вот так – без приглашенья,
И принести единственную весть,
Что этот сон – хорош, без продолженья,
Что эта ночь не кончится вовек,
А этот дождь все смоет и рассудит,
А я тебе – последний Человек,
И никого за мной уже не будет.

11***
Служить тебе и после смерти…
Ничей – меж небом и землей…
Проситься ввысь – из тела-клети,
Спешить к земле – на голос твой,
На волшебство иного рая…
И, чуть коснувшись, вновь взмывать…
А можно бы – вдвоем – по краю…
Или – вдвоем – летать, летать…

12***
Покинуть рай – по вольному решенью…
Оставить все – а главное – покой…
И обновленным, чистым, совершенным,
Лететь к земле, чтоб встретиться с тобой,
Наедине – на долгое мгновенье…
Невидимым, без голоса, опять
Читать свои мольбы-стихотворенья…
А ты их будешь тихо набирать…

13***
То ль – презрев вселенские законы,
То ль – своих не ведая границ,
Вновь поэт – коленопреклоненный
Перед Ней – последней из цариц…
Как Пьеро в слезах на маскараде,
Словно уличенный в краже вор,
Вновь поэт взывает о пощаде,
И в ответ – все тот же приговор…

Те слова, что слышал до него,
Кто-то на него во всем похожий
Много лет назад… Но ничего,
Как и тот, исправить он не может…

Он идет в свой угол, словно зверь
Раненый неведомым оружьем…
Не хозяин он себе теперь…
Ни земле, ни небу он не нужен.

Он – властитель лишь своей мечты…
Музы вьются – внешне безучастны…
Он растит любви своей цветы
В доме неисполненного счастья,

В доме не родившихся забот…
Словно Бог – среди своих творений,
Только он – без пары… Шлет и шлет
Ей свою любовь в стихотвореньях…

Пусть она не слышит их… Пусть ждет
Рыцаря мечты своей девичьей…
Он на суд веков ее ведет,
Где посадит рядом с Беатриче…

Он несет ее над головой,
Словно знамя нового сознанья,
Будто с нею станет мир иной,
Будто в ней – всей жизни оправданье…

Только с ней… Но нет тебя со мной…
И стихи летят, гонимы ветром,
От земли, присыпанной зимой,
К небесам, в страну цветов и лета…

14***
Который год бьюсь в крепостную стену…
Молю – подай мне мостик через ров!
Мне чудится – скрипят и ноют цепи…
Мне верится – откроется любовь…

Мне верится – сама, вся в белом, выйдешь,
Протянешь руки – кинусь в них лицом…
И, может,  в первый раз меня услышишь,
И в первый раз наденешь мне кольцо…

И к небесам взметнется марш победный!
И – словно как в немыслимых мечтах –
Под тихий колокольный звон приветный
«Люблю…» звоночком вздрогнет на устах…

И, ожив, пронесется нежной тенью,
И эхом повторится вновь и вновь…
Так встретились в одном стихотворенье
С не разделенной – новая любовь…

15***
Мы оба помним ангела той встречи,
Что мимо нас, сближая, пролетел…
Каков он был, что мною не замечен?
Я только на тебя глядел…

И ты глядела… Может, узнавала
Во мне какой-то свой забытый сон…
Но я не знал, и ты еще не знала,
Каким чудесно долгим будет он…

И что полетом вдохновенной речи
Я сохраню твой образ и тот час…
Мы оба помним ангела той встречи,
Ведь он навек пребудет среди нас…

16***
Дух жизни говорил мне по-латыни:
«Смотри, смотри, хозяин это твой!..»
Я ничего не понял, только имя
Зажглось в душе мечтою золотой…

Я ничего не понял, только встретил
Горящим взором твой веселый взгляд…
И устремился ввысь на крыльях этих,
Как Данте и Гарновский, брат и брат.

17***
Какой он из себя, твой ангел?
И как его изобразить?
Сродни тебе? Такой же – «ангел»?
Тебе подобным можно ль быть?

Непросто быть светлей и тише,
Еще быть выше в небесах…
Он запоет… Его услышу?
Посмотрит ли… Взгляну в глаза?

Среди других его узнаю?
Поймаю ли его лучи?
Но чувствую: он здесь…Он с нами!
Звенит и светит нам в ночи…

А может он несет в полете
Душе моей благую весть,
Что я тебе, как плоть от плоти…
А ангел – это ты и есть…
 
18***
Твой дом – мой храм…
Взлетаю по ступеням,
Как некогда Иаков – в небеса…
Квартира шесть…
Как в сказке – настежь двери…
За ними – ты, и твой чудесный сад…

Здесь – не цветы, а новые картины
И те, что ты писала в жизни той…
В углу диван…
И – натюрморт с рябиной…
Влеку тебя… Склоняюсь над тобой…

Да, да! Пусть невозможно – я склоняюсь,
Ведь я – не я, а тот, кого ты ждешь…
Но, чаши не допив, я отстраняюсь
И, плача, превращаюсь в летний дождь…