Вторая Хевронская тетрадь, ч. 3

Хорошо темперированный клавир

Здесь правая и левая рука
беседуют как шуйца и десница,
и миру Слава Божия легка,
и радостна Господня колесница.

Хрустальный звон идет от всех планет,
печаль неотличима от природы.
Мир сотворен, но в нем разлада нет,
собравшись в хоры, славят свет народы.

Журчит ручей. Неугасимый Бах
бесхитростную делает работу.
День истекает в будничных трудах,
а звуки Божьи празднуют Субботу.

       Сибелиус

Метелью я полон в пустыне Иуды,
теплом леденящим, аллюром ночным.
Сквозь снег притянули болотные руды,
скрипач гельсинфорский с огарком свечным.

Зовет твоя заверть и нет мне пощады
от вьюги слепящей и песни простой.
Утишь колокольцы, не надо, не надо,
минуй, уходи, нет, останься, постой!

Сыграй мне прибоя декабрьские брызги,
штормящую стылость, чей вкус на губах.
Я слышу полозьев щенячие визги,
я паром ноздрей лошадиных пропах.

Пока от терзающих струн не проснулась
полярная фея, выжлятница стай,
воспрянь, распрямись удалая сутулость,
присвистни, прищелкни, бразды разметай.

***
Вдруг что-то меня отделило
от башен, оград и полей
обманная грозная сила
свинцового сна тяжелей

забыв свое время и имя
растаяв под взором святым
с купинОю неопалимой
пылал я огнем золотым

по мне пробегали столетья
как тихая рябь по реке
над миром пытался взлететь я
но съежился мир вдалеке

безмысленно и бессловесно
ни ночи не помня, ни дня
как камень я падал отвесно
и утро поймало меня

о Господи, что это было?
зачем возвращен я земле?
Тобой мое сердце забило
как ключ на синайской скале.
 
***
Мы во времени разминулись
и поэтому не для нас
перекрестки заснеженных улиц,
коготков ажурная вязь.

Ты продышишь в окошке лунку,
и попробуешь распознать
птичьих лап на снегу рисунки,
птичье слово, наш тайный знак.

Это слово пишу я разным,
то суровым, а то простым,
по утрам просыпаясь грязным,
вечерами ложась святым.

И рассказываю, полусонный
не словами – нам слов нельзя,
будто каплей в твой сон бездонный,
в твой неведомый сон скользя.

***
Устал я марать бумагу,
слова – небольшая честь.
К утру от простуды слягу,
когда поднимусь – Бог весть.

В спокойном жару под старость
болезнь течет, как река,
блаженна душе усталость,
смирение старика.

Оставь меня с миром, Боже,
будь к кающимся нежней.
Устал я Тебя тревожить,
Ты вечно другим нужней.

Отдай им любовь и ревность,
все то, что я сам не смог.
Старость – сродни ей древность,
старше ее лишь Бог.