Едыгей - отрывок

Пылают во всю города,
мы войны степей,
на ответ пришельцу хромому
нас ведет Едыгей.

Совещались хановья в сараях своих,
о судьбе заводили свой разговор,
приходили известия – кто-то хромой
на Орду собирается в путь из-за гор.
Собирают людей, в Поле слышится клич,
поскакали посланцы, мерцают костры,
и к подножью стекались,
на поле широкое, встретить врага,
Тамир Ленг, железный хромец,
Стальные свои уже строит войска.

День смеркает, второй настаёт.
Здесь ворота на север,
не пройти здесь пришельцу.

Восход!!!

Истоптали кони траву,
шагая нервно под всадником,
проверяет проверенный лук,
подпирая колчан нарукавником,
и даже бодрящий кумыс
не радует сохнущее горло,
видят все, что напротив встают
всадники, все в черном,
стена из живых кирпичей
и кони вросли в землю,
сейчас она двинется, вырастет,
накроет тучами небо…

Вольные воины вольных степей,
не для славы и подвигов вы собрались,
за то что оставили
там, в становьях,
там, за спинами,
где ходит волной переросший ковыль,
где резвились вы босые, бывше детьми,
где вас жены встречать собрались
всем вам гибнуть.
Сегодня,
за всё, что могли вы ценить,
поднимает единый стяг
ваш хан, чингизид, Тохтамыш,
чей-то друг, чей-то враг.
Забывай стремянный гордость свою,
помирать всем доля одна,
солнце взошло и очерчен круг,
пошла лавой стена…

Загудела степь, поползли мыши из нор,
пыль поднимается к небу,
попритихли шлема, достает кто-то русский топор,
ногайкам к смеху,
и разъезды назад отходят, не в силах унять
в ушах звуки,
поднял саблю свою, побледнев, темянной атаман…
натянулись луки…
и ломались стрелы о друг,
в воздухе встретив друга,
коней и людей поредила слегка,
растрепала металла вьюга,
строй как труха, увязла стена,
на копье нету места, чтоб рука по крови не скользила,
голова седока по земле покатила,
копытам нет места ступить,
а стороны только сошлись,
сыпятся стрелы, панцири рвутся,
тетивы от усилья вились,
не ведая злости сабля наотмашь отнимает жизнь,
стрелой развороченный щит
теменной отбросил,
смерть вьется над ним,
а он прощенья не просит…
сотский орёт, просит кого другого
перенять стяг темянной,
но разрубленный падает,
не окончив своё слово…

Мы
в седлах жизнь постигали
они – смерть,
нас учили стада охранять,
их – есть,
лук нам еду к столу приносил,
им – кровь,
мы в первый раз бьемся в полную силу
они – вновь.

Подходи порубимся всласть.
Нет? Так беги же прочь,
из доспехов чёрных и разных
пустим кровавый дождь,
не все стоят на ногах,
не все усидели в седле,
повалились,
придавленный телом чужим,
с копьём в правой ноге
сотский лежит,
вьётся вьюга, металл трещит,
сгрудились конские туши,
пешие тоже столпились.
Эй, навалились!
Справа, и слева копье рвёт кожу с лица,
рубить,
колоть,
без конца,
нет не правда – из крови и плоти стена,
да, они живые,
но только пока не опуститься с свистом рука,
кромсай,
рви их,
хрустом сухим топору отвечают рёбра,
застряла сабля в плече,
в разбитых зубах – злоба,
кругом собрались, стоят, вроде отбились.
Снова стена начинает заход…
Соберись! Навалились!

Кашель кровавый мешает стрелу натянуть,
вонзись в грудь,
а стена не спешит ни упасть, ни уснуть,
копыту не просто в каше из всех
найти себе путь,
пальцев убавилось,
шею нечем прикрыть,
отступились…
стена не даёт обходить…

Что стервятник ты вьёшься, ещё рано,
не засохли, не истекли ещё
нераскрытые саблями раны,
опять собираются вместе,
кто пеший, кто в стремянах,
войны степей подбирают чужие доспехи,
доля одна.

Сойдись же с нами, скорее, пока мы живы,
всех, кого сумеем положим,
здесь, рядом с своими,
крепко коль держит распоротый бок рука
и последний конь последнего же седока.

Вертелись до вечера, до заката,
пешие с конными в дрязге,
пускай подвела Тохтамыша отвага,
бежал и сгинул.
С лязгом падали мы
под ударами не едино пронзённые
и вновь подымались ломать и рубить
свободы мигом последним
и жизнью лихой упоённые.
Всё, не слыхать удар топора,
искалеченный конь добит,
рать степная бита,
лишь стервятник парит.

Пылают во всю города,
мы войны степей,
не сдержали мы в поле врага
помоги, Едыгей.