А это, это - он!

Внучёк её мальчишка озорной,
Полез на сук и руку повредил.
Все потеряли дома с ним покой -
Он шалостью  лишал нередко сил.

Шла бабушка в приёмные часы,
Вот корпус впереди, и вот крыльцо,
И вдруг среди  вечерней суеты,
Увидела знакомое лицо.

Тот человек на вид немолодой
И волосы его давно седы.
Стоял сначала боком к  ней, спиной.
Вдруг вздрогнул, видя милые черты.

Их взгляд застлали слёзы в тот же миг.
Она стояла - будто замерла...
Из юности далёкой слышит крик,
А думала, что юность умерла.

А вместе с ней погибла и любовь,
Оставив в сердце свой глубокий след,
Но встретилась нечаянно та вновь,
В фойе больницы... через сорок лет.

Как изменились юные сердца,
Жизнь горькую промаявшись поврозь.
Казалось, горю  в жизни нет  конца.
Столкнуться где, однако, привелось.

Она стояла, позабыв о том,
Зачем пришла и для кого пакет,
И взгляд  его вновь согревал теплом,
И защищал любовью от всех бед.

Да! Это он, веселый гармонист,
Рубаха - парень и её мечта...
Высок всё так же, так же всё плечист...
И рядом с ним — ушедшая судьба.

Зачем оставил  он, не  знает сам.
Жизнь на вопрос ответа не дала.
Однажды уподобился ветрам,
И сколько лет она  его ждала...

Но русло изменилось у реки -
Давно дала ещё один  рукав.
А слезы, слёзы капали с щеки...
И как теперь узнать, кто был неправ?

Вот бабушка. Стоит напротив дед.
И светится любовь у них в глазах.
Другою неопрятно он одет,
И горький вздох застыл в её губах.

И сделал  шаг  навстречу первый он,
И сгрёб  в  охапку Старую  Любовь.
«Родная, ты моя!» - раздался стон.
В седых висках забила болью кровь.

Два старика в фойе том обнялись,
Рвалось рыданьем горе из груди.
Зачем на свет для горя родились?
И ничего не  ждёт их  впереди...

...

Стоял внучёк и дергал за рукав:
«Баб, это кто и  где мой  телефон?»
Она в  слезах лишь вымолвить смогла:
«Прости  меня.  А  это, это - он....»