Караванный чай

В газете открылась новая рубрика – кулинарная. Молодому договорнику Васе Иконочкину дали задание написать первую статью. Похожая на Мальвину из детской сказки прекрасная редакторша сказала:
-Наши учредители жалуются, что газета стала суховата. Надо бы на последних полосах что-то живенькое помещать. Людям интересно будет, тираж поднимем. Так что, если какие кулинарные советы у вас есть, то – несите. Начнем пожалуй с этого – путь к сердцу читателя лежит через желудок. Потом и что-то более значительное придумаем. Например, рассказы о людях. Без всяких их производственных показателей... О живых людях. Житейские истории.

Тут Вася и не выдержал:

-Да и на кулинарных статьях можно интересного накопать. Например, про такой напиток на островах Зеленого Мыса – «кава» называется. Листья для напитка всем племенем жуют, потом жеванное сплевывают в котел и сбраживают.

Редакторша передернулась:

-Нашел тоже... экзотику... А что, если написать статью о чае? У нас его даже и заварить толком не умеют. А то – какая-то кава...
-Можно. У меня есть материал для статьи. Именно о чае – и экзотический, и романтический, и без неаппетитных подробностей...
-Вот ты и принесешь статью. Инициатива наказуема.

Дома Вася принялся за работу. Он писал об усталых воинах, которые еще в древние времена в Китае пили этот чудесный напиток, о хитрых сиамцах, наливавших зеленый чай в свою обувь и тогда, сколько бы ее потом ни носили – не было плохого запаха, о боевых ранах, быстро заживающих, если их промывать чайным настоем...

Материал был благодатный. Особенно молодому журналисту нравилось описывать, как доставляли чай от плантаций к любителям этого напитка. Был, оказывается, способ доставки западный, быстрый и восточный, медленный.

Медленный способ состоял в том, что чай везли из Китая караваном. До стола чайный лист добирался годами, но от длительного хранения становился только ароматнее и вкуснее. Все дело в чайном цыбике. Цыбик – привычное чаевникам слово, но это не маленькая пачка чаю, которая в старой России называлась осьмушкой, а довольно большой ящик, этакий куб с ребром сантиметров шестьдесят. Этот ящик сбивал хороший столяр из особого дерева – альбиции. Дерево не имело своего запаха и букету чая повредить не могло. Внутри ящик обкладывали вощеной бумагой и оловянными тонюсенькими листами. Снаружи покрывали шестью слоями черного водоотталкивающего лака. А еще цыбик упаковывали в двойные плотные бамбуковые циновки, в два слоя коровьих шкур шерстью наружу, так, что вода и воздух снаружи совершенно не попадали внутрь.

 Такой ящик не разваливался даже скатившись с караванной тропы на самое дно глубокого ущелья.    

Караванный чай очень любил Дмитрий Менделеев. Он покупал продукт раз в год целым цыбиком, давал чаю «глотнуть свежего воздуха», просушивая его на чистой скатерти и потом –  ссыпал в темные химические сосуды с притертой пробкой.

Торопыги-европейцы делали иначе: они придумали чайные клипера. Для того, чтобы доставить ароматный лист из Калькутты до устья реки Святого Лаврентия в Северной Америке – нужно было отличное судно. Лучшие чайные клипера имели острые обводы в носу, мидель, отнесенный назад, так что судно не рыскало на волне и было на ходу очень остойчивым. Корабли неслись, как бы срезая, состригая верхушки волн (за что и  названы стригунами – клиперами ). Для скорости хода у клиперов были огромные – до шестидесяти метров – мачты, а на них помещалось до трех тысяч квадратных метров парусов. Такая громада полотна могла ловить даже очень слабый ветер. На палубе знаменитого чайного гонщика «Катти Сарк» при семиузловом ходе (это около двенадцати километров в час) – можно было стоять с зажженной свечой. За это клипера называли еще «винджаммерами» – выжимателями ветров.
 А как прочно их строили! Когда закончил свою непрерывную шестидесятилетнюю вахту клипер «Фермопилы», оспаривавший «Голубую ленту Атлантики» у самой «Катти Сарк» – ни одна связь его тикового корпуса не была расшатана и ослаблена. Заслуженный корабль вывели на рейд Лиссабона и под звуки Шопеновского траурного марша торпедировали.

Материал  необъятный, и лишь треть его – о способах заварки. Тут и густой, как сметана зеленый чай японских чайных церемоний, и кирпичный чай башкирских табунщиков, который в горячем виде взбивали с солью, молоком и маслом – получался чудодейственный напиток, почти мгновенно восстанавливавший силы после двенадцатичасовой пастьбы табуна, когда буран валил с ног, и лошади норовили уйти по ветру... Табунщики говорили: «Табун живой – я живой. Табун ушла – я ушла». Имелось ввиду что, потеряв табун, его хозяин получал прямую дорогу на тот свет. «Табун ушла – я ушла».

Были тут и европейский, индийский, китайский способы заварки...

К утру Вася повалился в постель, словно табунщик после двенадцатичасовой пастьбы.

Гордый, он принес материал в редакцию. Но сразу в номер статью не поставили. Места не было. Только недели через три дошла очередь и до Васиной работы. А еще через пару дней он уже вычитывал материал в полосе.

…В четверг утром в редакции первым его  встретил Саня Копров, тоже договорник, но работавший с более серьезными материалами – на производственные темы.

-Ну, ты, Васек, даешь! Такой материал выдал! Я читал и рыдал. Надо же, как все лихо закручено... Только на твоем месте я бы себя как-то обезопасил.
-А что?
-Да... в плагиате обвинить могут...
-А я в статье написал, что взял часть сведений у Вильяма Похлебкина, часть в очерке Ивана Ефремова, а часть – у Гиляровского. Прямо ссылаюсь, что автор такой-то утверждает то-то. Я и энциклопедию перешерстил.
-Перешерстил он. Да для такой статьи, кроме поваренной книги, можно ничего не читать!
-Так ты не поздравляешь, а просто издеваешься...
-Нет. Я не издеваюсь, я плачу... Такая эпохальная халтура. Нахально-эпохальная, можно сказать. 
-Да что я такого написал-то?
-А ты посмотри, посмотри, с карандашиком почитай...

Только минут через сорок, просмотрев газету на несколько раз, Вася нашел, наконец, свою фамилию под коротенькой, строк в тридцать заметкой.

Начиналась заметка так: «Фарфоровый или фаянсовый чайник ополоснуть крутым кипятком...» Из опубликованного явствовало: если и допустил Вася плагиат, то слизал материал не у Гиляровского или фантаста Ивана Ефремова, а в лучшем случае у того безымянного автора, что сочинял краткую инструкцию, которую можно прочесть на любой пачке чая.