Ну и парень был Есенин!

Ну и парень был Есенин!
Как старуху охмурил?!
Ей наплел стихотворений,
Разум в рюмке утопил.
Так хотелось за границу –
Удержаться нет уж сил!
И, зажав в руке синицу,
Журавля похоронил.
Айседора, будто кошка,
Так влюбилась в русый чуб,
Что была готова с ложки
Лизать сладость милых губ.
Утонув в очах бездонных,
Голубых, как небеса,
Сколько дней, ночей бессонных
Слезы жгли ее глаза!
А Сергей был неуемный:
То в Берлин, а то в Нью-Иорк!
И рабынею покорной
Айседору он волок.
А у этой танцовщицы –
Слава, деньги и любовь;
Но уже противны лица,
Что в Париже встретил вновь.
И он просится в Россию,
Где навозом пахнет двор,
Где заоблачною синью
За рекой темнеет бор,
Где черемуха снегами
Осыпает русый чуб,
И где песней и стихами
Сами мысли потекут.
Не понять им за границей
Душу русскую никак;
Упорхнул он синей птицей,
Сердце сжав в стальной кулак.
Ах, Сережа ты, Сережа,
Чуб волнистый набекрень!
Понял ты, что невозможно
Жить без русских деревень.
Любить женщин в чужих странах
Ты не смог, хотя любовь
Для тебя явленьем странным
Не была - простит пусть Бог!
Вот и все: опять ты дома,
Где свой взор - куда ни кинь:
Гниет рыжая солома
Да ворожит сердце синь.
С ней зашла тоска в сердечко
И сдавила горло жуть…
Ты ушел от нас навечно,
Ничего уж не вернуть.
Ах ты, русская натура –
Взять от жизни все сполна!
Смерть, какая же ты дура -
Твое царство ведь без дна!
И никто не воротится
Из чертогов страшных тех…
Дай же мне хоть поклониться
Тем, кто были лучше всех!