Я подумал о том...

Я подумал о том,
что всё было уже,
кроме мига,
что вот –
шевельнулся в душе…

Ощущение это
не может быть старым…

Остальное – клише:
достоянье базаров,
достояние полок,
карманов,
столов…

Жив гекзаметр во мне,
в силу этого –
нов.

Я – Гомер,
ощущающий кожей волну,
открывающий в голосе моря страну
ощущений живых
в других…

Мой стих,
ты готов
всколыхнуть глубину
тех снов
чужих,
чья реальность под маской веков
вскрикнет: «Жив!»?

Жаль, что я не взгляну
на узоры эрозии старых оков,
на крушение новых нажив,
что таятся в темницах
традиционных,
но сердцем раздвинутых
слов –

трансценденцией мигов живых,
что не может остановиться,
без которой не стоит трудов
и страница.

Смысл процесса –
игра
в не представленных автору лицах,
различающих в глухости
гулом кружащийся 
жизни озвученной 
зов…

Это очень похоже
на желанье ребёнка
кому-то присниться –

жизнь стирает границы
очертаний конкретных
и меняет местами
родных…

Если ёжится кто-то
под явленным заново ветром,
прихрамывает от боли,
проснувшейся остро в ноге,

я, прочувствовав это,
подумать могу
о роднящем живых очаге,
о безбольных владеньях
умозреньем
открытого света,

упраздняя таким размышленьем
живущие бренно во мне,
обречённом,
текущие мысли о враге,
о нужде.

Я хочу стать мгновеньем живым
откровенья
спасенья
не в моей,
но отнюдь не в чужой мне беде,

ибо верую в область сближенья
по убежденьям
сильнее,

чем в шаг по воде…