Три песни о потерянном детстве

Ури Цви Гринберг

Там, на Родине, сиреневый простор,
Взгляд опустишь - речки благодать:
Сел и можно ноги опускать
На песчаный бархатный ковёр.

Тихое журчанье словно всхлип.
Рыбка промелькнула и опять.
Я рукой ловлю одну из рыб –
Только ускользнула, не поймать!

Так любил я речку в летний день,
Белую и синюю сирень!
Сердце билось в сумерках моё
Словно птичка в божиих руках.
И сияли звёзды в небесах!

*****

Послышался стрёкот в траве...
Кузнечик скрывается там,
В густой шевелюре полей.
И вот уже по деревам,
Что мёдом полны и смолой,
Расселись пичужки семьёй.

Внимает им весь Божий мир,
Плед звёздный накинувши свой.

Какая-то терпкая грусть
Скрывается в шелесте трав,
В кузнечика песне простой.
И страх набегает волной –
Вдруг поля хозяин и той
Мелодии, скрытой в траве,
Метнёт в меня ком земляной.

С повинной бреду головой -
Хотелось лишь песни простой!

И выпадет после роса –
Как будто бы поле в слезах.
Но поля с кузнечиком нет у отца!
И детское сердце кличет Творца!

Я помню, что мама дала мне рожок,
И с ним все печали я выразить мог.

*****

Так любил я рожок, что мне мама дала.
С ним и ночью расстаться рука не могла.
Лишь святая Суббота напевом своим
Разлучала меня, к сожалению, с ним.

Синевато-багряным и чуть золотым
Был рожок. Поднесу его только к губам  -
Вкус корицы и мёда почти ощутим...
Ну а сам как скворец, что приучен к рукам.

Да, так было до вечера, до темноты.
Я на поле пришёл, словно в Храм, и опять
Мы играли с кузнечиком в царстве мечты.
Вновь явился хозяин, чтоб нас разогнать.

Я упал, и остался в пыли мой рожок.
И с тех пор не хотел я играть и не мог.