Воскресение клёна

Нас визг свиньи железной разбудил…
Текла заря, как кровь, по небосклону –
Пилою ветви отрезали клёну, 
Что за окном легко и вольно жил.

Мы за него вдвоём кричали в муке:
Кричать не мог он – мучился дрожа,
Уж третьего достигнув этажа,
Всё новые срезали ветви-руки.

Ты стала в парня-пильщика бросать
В отчаянье какой-то хлам с балкона,
Казалось, ты с невидимого трона
Тирана смело ринулась свергать.

И чудо! – прекратилось истязанье,
Струхнул в спецовке маленький тиран,
Хотя спустился вниз без всяких ран.
Сослался на начальство в оправданье:

Мол, жителям двух первых этажей
Нет вдоволь света из-за вредной тени,
И управдом – квартальный вождь и гений –
Позволил клёну жить, но… без ветвей!..

Поддержанная доброй половиной
Жильцов, ты наш безрукий клён спасла –
Не добралась зубастая пила
До головы, что мы зовём вершиной.

С тех пор окна мы обходили пасть,
Где ствол – с культями рук калеки-клёна…
Так человеку именем закона
Его права отпиливает власть.

Но год прошёл. За льды бездушной лени
Возмездием – жара, что нет страшней,
И жители двух первых этажей,
О спиленной, видать, мечтают тени!..

Ты вдруг меня подозвала: «Скорей! –
Издав подобье радостного стона, –
Взгляни на клён!» –  Глядь! – ствол калеки-клёна
Простёр сиянье молодых ветвей.

Не веточки, а ветви по два метра,
Покрыты были словно не листвой,
А свежей тенью, щедрой и густой,
Похожею на тень от крыльев ветра.

Хоть тёмен ствол – светлы тела ветвей;
Вот так порою волею натуры
До повзросленья дети белокуры
У тёмно-русых, словно клён, людей.

Так тьмой хотят отсечь лучи у света,
Но свет живёт: он – жизни торжество,
Так, чуть отрежут крылья у поэта –
Другие отрастают у него.

2 августа 2010 г.
Москва.