Луна посвещала уныло и тускло...

 Луна посвещала уныло и тускло -
 Ей вторили звёзды и... фонари.
 Тягучая ночь, из черничного сусла,
 Глаза закрывала усопший зари.

 Блуждали мучительно звуки и тени,
 В истерики - эхо на складках времён....
 Больного пространства, у плоскости лени,
 Повсюду мерещился жалобный стон.

 О чём-то, в бреду, бормотала природа,
 Не в силах сдержать ускользающий дух:
 Почина, какого-то нового рода,
 Витал по округе назойливый слух.

 Все были в отчаянье - звери и птицы,
 Коленопреклонно молилась земля....
 Поверх горизонта сверкали зарницы,
 Предвестницы бури и смерча огня.

 Но также... со дна первобытных ущелищ
 По каменным стенам, телами в замес,
 Карабкались прежние: хлеба и зрелищ!,
 Привычно терзая потуги небес.

 Ничто не свершилось из поступи люда
 В несущихся к звёздам седых временах:
 Всё также... надеялись люди на чудо,
 И чудо мусолили в грязных руках.

 Как сложится всё? Что простится в утратах?
 Забудется...? Или под старой золой,
 Над грудами пепла в зловещих раскатах,
 По-прежнему теплится сон золотой?

 Пусть... новое племя и небо, взаимно,
 Сольются на марше в ликующий дух!
 И новые строки всеобщего гимна -
 И мой, на погосте, порадуют слух.