На горном Урале полно деревень...

На горном Урале полно деревень,
И станций далёких немало.
Где также весенняя пахнет сирень,
Для тех, кого жизнь раскидала.

Где много старух одиноких живёт,
Забытых детьми в суматохе.
Их в гости никто никуда не зовёт,
Одни только ахи да вздохи.

На стыках колёсные пары стучат,
Надеждой сердца согревая.
Судьбу материнскую тихо влачат,
По весям Уральского края.

Старухи, старухи ушли от сует.
Им город и душен, и тесен.
Здесь люди не веруют в чудо примет,
И русских не слышно здесь песен.

Разлуке неведом душевный покой,
На насыпь выходят и верят,
Что кто - то знакомый помашет рукой,
Что кто - то за ними приедет.

Бегут поезда по маршрутам своим,
Какое до бабки им дело?
Мы часто себя за ошибки корим,
А время уже пролетело.

Стоит горемычная вдоль полотна,
Увидеть родимых нечает.
На окна вагонные смотрит она,
Как будто кого - то встречает.

Звенящие сосны метут облака,
Студёный куражится ветер.
Со снегом дрова на озябших руках,
Старухи приносят под вечер.

Чтоб за день остывшую печь протопить,
Да чайник согреть околевший.
А завтра по вОду бы надо сходить,
По тропке глубокой неспешно.

КружИт за окном непроглядная мгла,
В печи уголёк раздувая.
На сердце печальная дума легла,
Морщинки слезой омывая.

На скатерти белой старинный альбом,
Собранье немых фотографий.
Застывшие взоры расскажут о том,
Где есть, а где нет эпитафий.

Считают секунды, минуты, часы,
Весёлые ходики звонко.
На небе ночном где - то гончие псы,
По следу идут медвежёнка.

Большая Медведица рядом пока,
Отдаст свою жизнь без сомненья.
Так было и будет всегда на века,
Во имя и ради спасенья.

На станции дальней бабулька жила,
С молитвой и болью о детях.
Её больше нет. Она умерла.
Так было и будет на свете.

На горном Урале полно деревень,
И станций далёких немало.
Там также весеняя пахнет сирень,
Для тех, кого жизнь раскидала.