Мальчики

Не знаю я, в каком году жил Ваня... и покедова
Любил он быструю езду, а ехать было некуда,
Увлёкся квестами, стрельбой, компьютерными гонками,
Томился странною душой, где чувства были тонкими.

И ростом – с палец без ногтя. Внутри-то – ширь великая,
Ну, а на выходе – дитя запущенное, дикое.
Хотя он не был сиротой, но Ваниным родителям
Всё недосуг за суетой бывать в родной обители.

У них миграция, мигрень и выписана справочка,
А здесь проблемы, что ни день и семеро по лавочкам.
Большой пирог делился сам и не был незамеченным,
А где Данилка покусал, Абраму делать нечего.

Детишек много, есть хотят, растут акселератами,
Но не топить же, как котят, тут креативней надо бы...
Собрали братскую семью, проклятьем заклеймённую,
На растерзание зверью свели в чащобу тёмную.

Конечно, изверги, нет слов и нет на них кирпичика,
А под кустом - не стол, не кров, в родном дому привычнее.
Другие братья, что столбы, взращённые по трезвости,
А Ваня мал, да не дебил, сучит ногами резвыми.

Он по дороге накидал для навигаций камушки,
Его за это бы обнял и Кащенко, и Ганнушкин…
Ну, вот вернулись и сопят под рваными лохмотьями,
И папа с мамою глядят, и думают – пороть ли их?

Душить их, что-ли, армяком, халатом, лапсердаками,
Ведь под родительским ремнём все плачут одинаково.
Мечты доверчивых ребят равняют сны прекрасные…
А подрастут – им объяснят, что все такие разные.