Сон

          *    *    *

Маятник волн играет в прятки
утопленник вряд ли чувствует жаркий
воздух, лёжа на пляжной тряпке
я возраст женщин определяю по пяткам.
Гостиница в чисто советском стиле.
Вещи громоздки, но неприметны или,
вот небьющийся кафель в сортире
сразу видно, что люди душу вложили.
Герань вонючая в светлых углах,
в противоположных сор, напоминая пах,
гробовое молчание в номерах,
а что еще делать при местных властях..
Марка Венесуэлы на унитазе, видал?
Это сразу настраивает на интернационал.
Выпей чару до суха раз бос достал,
а хватит духа, убей наповал.
Самарчанки попадаются лишь за сорок,
толи косит хворь толи дикий ворог
жрёт молоденьких, как творог,
возраст быстро съедает норов.
Лестница вот главное чудо
с нее начинали строить,  отсюда
идут в номера, и носят блюда
через швейцара заросшее чудо-юдо.
Вид из окна, старуха Волга.
Бурлаков не невидно и уже недолго
слышать трезвое «долгааааа»,
а в ответ с берегов «ольгааааа».
Жигулевский завод. Пиво в разливе.
Из банки, на закусь сливы
жена волочит милого за 3 мили
на свадьбе им пели, что бы любили.
Слышу ночью, как Волга дышит
кто-то мочится, кто-то пишет
стены лучше, чем ухо слышат
а к двенадцати станет тише..
Засыпаю и вижу жену-царевну
к ней лягушке пропала ревность,
а потом, почему-то Осман-пашу и Плевну,
сон попался какой-то древний.
Под утро пуха летают пейсы
в уме мелькают в Самару рейсы,
ты в Ленинграде и всё на месте.
На месте кружит кораблик Адмиралтейства
с палубным скрипом и даже песней.

2009