Мишкевичу М. В

Прочёл письмо и положил на стол
Схватил гитару и отчалил ввысь,
Где каждой строчки острый частокол
Твердит, твердит: «В былое окунись».

Стучат колёса, слышу визг турбин,
Сажусь в метро всего на остановку.
Вот улица, вот дом... вот ты один,
Представь себе такую обстановку.

От расставаний и от перемен,
В мозгах кошмар, в груди холодный трепет.
Беспечный век уходит насовсем,
И в тридцать три к вину не липнет лепет.

Машины - черепахи за окном.
Букашки- люди, сколько их не счесть.
Меня ты тихо спросишь об одном:
“Ну как ты там переживаешь спесь?”

Кругом зима, посредственность и глушь.
Облезлый чёрт всю ночь плюёт на ладан.
Мне кажется: я больше не проснусь
И не добьюсь того, чего мне надо.

На поле озимь пожирает мышь.
Примета дедов: год голодный грянет.
Обилие мышей рождает тишь
И среди тех, кто рьяно в гору тянет.

Усопшим в кельях я не помешал,
Не растревожил мшистость кабинетов.
Причём тут гвозди или идеал.
От пыток сном с ума сошёл Рахметов.

Такой же Новый, как и старый год.
Их различить нельзя без микроскопа,
Не видя ель и детский хоровод
И очередь за водкой в виде скопа.

Живу я тем, что в зубы бью собак:
Людоподобных, сколько их у Руси?
К науке я причастен кое-как
Лишь потому, что я не в чьём-то вкусе.
------------------------------------------------

Надейся на тепло грядущих встреч,
Но не плошай перед собой и Богом.
Письмо и память я клянусь беречь
Назло годам Драконов и острогам.

01.1988 г.