Оклан

Оклан. В этом слове
Есть что-то от диких племён -
Ни то индейских, ни то чукотских.
Северная Камчатка - дикий край.
А Оклан - большой приток Пенжины, и первая река,
На которой я в тех местах работал.
Для меня - всё впервые на этой реке.
Что я помню? Ведь прошло почти тридцать лет.
Я помню всё.

Первая наледь. Было так странно -
В разгар лета идти по огромному полю льда.
Лёд имел толщину в несколько метров, и был многослойным.
Ослепительная белизна на фоне зелени леса и черноты скал.
И прохлада, прохлада под солнцем в зените.
А вода, она текла где-то в стороне. И внизу.

Наш первый лагерь на ручье, впадающем в реку.
И  первые маршруты. Это не повторится больше.
Я помню. Помню, как мы поднялись на одну из сопок,
Что стояли по бортам долины. И тут началось...
С вершины мы видели, как над долиной
Гуляли полосы дождя, выпадавшего из низких облаков.
Эти облака, они были ниже нас. И на одной с нами высоте.
Они быстро перемещались над рекой, от борта к борту.
Как будто играли. И наши дожди - они тоже играли.
Играли с рекой, с лесом, с нами.
Они были прозрачны, легки, неуловимы.
А радуги - украшали площадку для игр.
Мгновенная смена погоды - вот что я узнал в тот день.
А дома, дома всё было по-другому.

Я всегда немного завидовал длинноногим.
Ведь они - могут так легко и быстро идти по тундре.
И по тайге. Им также, легко идти по горам.
И вот - маршрут на гору Конус. А гора,
Она довольно далеко - в верховьях ручья.
Я иду с Сергеем. Он - длинноногий.
Сергей учит нас работать. Мы друзья.
Мне трудно идти с такой же скоростью.
Это потом, через десять лет, не я,
А он будет идти сзади. И взойдёт на вершину
Только потому, что шёл за мной. Но сейчас...
Сейчас я иду из последних сил. Особенно назад.
Сергей понял всё. И стал рассказывать.
Это был долгий рассказ, но я дошёл.
Дошёл, потому что мой друг пересказал целую книгу.
Она называлась "В августе сорок четвёртого".
Потом, через много лет, я конечно купил эту книгу.

Золотой корень. Именно на Оклане я увидел его.
Присутствие корня в долине придавало лесу
Какую-то особенную таинственность.
Ведь это - корень жизни. Он даёт силы.
И я научился безошибочно отличать его от других трав.
Иногда мы заваривали корень. И тогда -
Я чувствовал, как по жилам струится сила.
Это было колдовством, создавало особую атмосферу.
Когда над рекой сгущались сумерки,
Мне казалось, что в плеск потока и шорохи леса
Вплетается что-то ещё - шёпот лесных духов.
Но конечно, это только казалось.

Я помню рыбалку. На Оклане я впервые увидел хариуса.
Но поймали его - другие. Мы ловили рыбу с ребятами.
Они ловили, а я - кусал локти. Я не рыбак.
И все хариусы обходили стороной мою снасть.
Наверно, рыба смеялась надо мной.
Пусть так - я не жалею.

Я помню выстрел. Вернее, два выстрела.
Одновременно из двух стволов. Мы растерялись.
Это было на прогулке в выходной день.
Миша. Залп чуть не убил его. Мы шли вдвоём по лесу.
А потом я стал заряжать двустволку...
И когда защёлкнулись стволы, сорвались бойки.
Крупная дробь прошла вдоль его тела и лица.
Но не задела. В тот день Мише повезло.
А я - стал очень болезненно относиться к тому,
Как люди неумело обращаются с оружием.
Но этот залп... Кажется, он достал меня через много лет -
Когда узнал, что моего друга больше нет,
То возникло именно такое ощущение.

Я помню дождь. Просто сильный дождь.
На Средней полосе ничего бы не случилось.
Но здесь... Оклан вышел из берегов.
А наш ручеёк, поднявшись,
Мгновенно превратился в буйный поток.
Он яростно ревел, как дикий зверь.
Так я впервые узнал, что палатки
Надо ставить на два-три метра выше ручья.
Если есть, куда ставить...

А ещё, я помню Великую Тайну Уксуса.
Местная вода - почти дистиллированная.
Мы делали баню. Но вода не смывала мыло.
И тогда Миша, с таинственным видом,
Поведал мне эту Тайну. Она очень проста -
Надо в воду добавить немного уксуса.
Простая вещь. Но я всегда помню,
Что научил этому - мой друг Миша Рудяк.

28.07.2010