Любимая беда

Безудержные трели соловья
Прогонят напрочь злые сновиденья,
Увижу ту, что вовсе не моя,
И вновь в душе почувствую смятенье.

Не знаю – наяву или во сне –
Опять всмотрюсь в любимые черты,
Который год безжалостно ко мне
Приходит «гений чистой красоты».

Уже не счесть чудовищных ночей
Когда один на смятых простынях,
Смотрел на пламя плачущих свечей
И видел образ в призрачных тенях.

И тёплый воск, стекавший со свечи,
Мне молвил: «Я слезе твоей вторю».
Роднил меня с безмолвием ночи,
И с той, кого я так боготворю.

И пламя мне навеяло тепло,
Что дарует любимая беда.
Я вижу сквозь оконное стекло,
Как в небе загорается звезда.

И в темноте, подобно маяку,
Вещает заблудившимся в пути,
Что где-то на далёком берегу
Дано им своё счастие найти.

Горит для всех, но всё ж не для меня.
Моя уже давно на землю пала.
Когда я шёл, судьбу свою кляня,
Моя тропа с её тропой совпала.

Моя душа с её душой слилась,
Я сердце на ладонях протянул,
Река любви пред нами разлилась….
Она переплыла, я – утонул….

Она живёт на дальнем берегу,
А я один лежу на чёрном дне,
Барахтаюсь, но выплыть не могу,
И всё же преклоняюсь перед ней.

И вновь потоки призрачной воды
Мне давят на израненную грудь,
Я вижу приближение беды,
Я слышу голос разума: «Забудь»!

И кружит омут чёрную метель –
Чужие лица, ласки, голоса,
Чужой альков и смятая постель,
Чужой слезы солёная роса.

В чужих словах мне чуждая любовь,
В чужой любви мне чуждая печаль….
Но всё же возвращаюсь вновь и вновь
К тому, на что наложена печать.

И шрамами ложится на руках
Моя неразделённая любовь.
И снова я в безжизненных стихах
Скрываю боль, рождающую кровь.

И снова красной дурью истекая
Всем сердцем проповедую тоску,
И сам себя неистово ругая
Опять иду к тому, что берегу.

Опять стремлюсь к тому, что не вернуть,
Взывая к Богу дерзкою мольбой.
Я в реку хочу новую нырнуть,
Но плачу, издеваясь над собой.

Я режу вновь изношенную плоть
Под отблесками плачущих свечей….
Пусть будет то, что дарует Господь –
Живи чужой, я буду жить ничей…!