Готическая сказка

1.

В небе полуночном
Замирает шепот,
В инее застывшем
Ломкая трава.
Только и хохочет,
Озирая тропы
С черепичной крыши,
Серая сова.

Пять изящных башен,
Вросшие в утесы,
Над непроходимой
Чащею лесной,
Замок весь окрашен
Серебром морозным,
Ни тепла, ни дыма
Из трубы печной.

Неподвижным прахом
Нескольких столетий
Заметен безлюдный
Дворик крепостной,
То вздохнет, то ахнет
В драпировках ветер,
То завоет нудно
Где-то за стеной…

Сплошь оплел подлесок
Ребра аркбутанов
Замковой часовни,
Виден только шпиль…
Но в спиралях лестниц,
Как это ни странно,
Свежий след неровный
Потревожил пыль…

Цепенеют горы -
Полночь миновала, 
Навострила уши
Серая сова…
Слышно голос скорбный
Из центральной залы,
Слышно - звонче, глуше -
Странные слова,

Речи позабытой
Ветхое плетенье…
А потом ответит
Многогласый хор...
Граф с богатой свитой -
Люди… или тени? -
Тянут сквозь столетья
Бесконечный спор.

А потом, возможно,
Старенькая скрипка
Тихо зарыдает,
В темноте ожив,
Очень осторожно – 
Чтобы без ошибки! –
Робко повторяя
Путаный мотив.

Плач ее взовьется
Между стройных башен
Над стеною скальной,
Порослью лесной,
А потом – сорвется,
Резко, даже страшно,
Прежде, чем восстанет
Солнце над землей.


2.

Здесь когда-то почва дыбилась под плугом,
Здесь звенели инструменты кузнецов,
И сновала расторопная прислуга
Под защитою оскаленных зубцов.

Отдыхали здесь проезжие мерканты,
Пробираясь через грозный перевал,
И, конечно же, бродяги-музыканты,
Чтобы после спеть для тех, кто не слыхал,

И о графе – повелителе твердыни
И разбросанных в округе деревень,
И таинственной затворнице графине,
Никогда не покидавшей этих стен...

О богатых рудниках и щедрых рощах,
Сельских плясках от заката до утра,
Тронной зале, широченной, словно площадь,
Где в веселье коротали вечера.

Но о чем-то майстерзингеры молчали,
Хоть едва ли подводил их верный глаз, –
Пятнах крови на полах в центральной зале,
Что не делались бледней из раза в раз,

Об охоте, до безумия жестокой,
И о травле провинившихся крестьян,
О разбойных экспедициях далеких…
Только слухи расползались сквозь туман…

Говорили – граф горяч был и отчаян,
Нравом крут и на расправу очень скор,
Говорили, будто кровь он пил ночами,
Будто с дьяволом имел он договор.

Но про то нам неизвестно, врать не будем.
А известно нам, что граф еще был щедр
И дарил и церкви, и подвластным людям
Часть того, что выцарапывал из недр.

Так годами жизнь в том замке протекала,
И довольство заглушало чей-то плач.
Но однажды ясным днем у перевала
Объявился заблудившийся скрипач…


3.

Замок в июне извелся от скуки –
Что-то давно не случалось гостей.
Графских лютнистов умелые руки
В струнах рождали тягучие звуки,
Жаждали люди любых новостей!

С этой-то скуки цыган-оборванец
Принят был, словно посол короля,
Хоть и шептали, что сей чужестранец
Роскошь шпалер, позолоту и глянец
Видом лохмотьев своих оскорблял…

Ночь была темной за стенами залы,
Ночь накануне Иванова дня,
Небо грозой неминучей дышало,
В каждой деревне кровавее лала
Бился запретного отблеск огня.

В окна струились из пропасти синей
Летние, пряные запахи трав,
Дым от костров, горький хохот совиный...
Смуглый бродяга шептался с графиней,
Слухи и новости пересказав.

Дух ее томный в мечтании зыбком
Следовал зову неведомых стран…
Граф приподнялся с кривою улыбкой
И вопросил – «Что ж молчит твоя скрипка?
Ужин и отдых ждут платы, цыган!»

Зыркнул бродяга агатовым глазом, -
Пара служаночек ринулись прочь, -
Молвил – «Она не поет по приказу.
И ни за золото, ни за алмазы
Не соглашусь я играть в эту ночь!»

«Мне поучить тебя действовать здраво!» –
Руку прижав к крестовине меча,
Граф посмотрел со значением вправо,
Где порывались с цепей волкодавы,
Морща носы и утробно рыча.

Тот побледнел с быстротою нежданной,
Вся смуглота оттекла от лица;
Рот, заалев, как отверстая рана,
Каркнул – «Внимайте же песне цыгана!
Только внимайте теперь до конца!»

Так и застыла огромная зала,
Свечи погасли, и стало темно.
Скрипка в руках скрипача трепетала,
Будто бы с телом худым и усталым
Слившись на эти мгновенья в одно.

Слушали горы рассказ тот напевный,
Коему были слова ни к чему,
И, позабыв об обрядах додревних,
Молча крестьяне в ближайшей деревне
Слушали громко стенавшую тьму.

Что уж стальные поведали струны,
Правду иль вымысел, явь иль обман? –
Только залившийся бледностью лунной,
С трона вскочив, неуклюже и шумно,
Рявкнул граф – «Больше ни звука, цыган!»

Тот как не слышал, иль вправду не слышал –
Дух его мчался куда-то вовне,
С музыкой вместе летел он над крышей
В мглистое небо, где зреющих вишен
Стала краснее луна в вышине.

В ярости дернулся граф, как ошпарен,
Не выдирая из ножен клинка,
И не спуская рыкающих тварей,
Просто шагнул к скрипачу и ударил
С силой, способной повергнуть быка.

Отзвук падения, треск инструмента
Под сокрушившим его каблуком,
Так иногда возникают легенды…
А наверху бесконечным крещендо
Летне-жестокий свирепствовал гром.

Гром отгремел, и гроза миновала,
Мертв был цыган тот и скрипка мертва.
Только под сводом испуганной залы
Миг еще музыки эхо дрожало,
Магией, не облеченной в слова…

Люди смотрели, как сумрак клубится
В сводах, и каждый растерянный взгляд
Все озирал побледневшие лица,
Каждый жалел, что нельзя возвратиться
На день, на час, на минуту назад…

4.

И верите ли – вот уж сотни лет
Довлеет над землею той проклятье,
И душам их успокоенья нет,
Ни челяди, ни стражникам, ни знати.

Удел их ныне – умножая страх,
Неся несчастия, во мгле скитаться…
А в замковых глубоких тайниках
Лежит и только копится богатство…

Один проезжий маг им нагадал,
Как искупить ужасную ошибку –
Закончить то, что гость не досказал,
Дослушать песню той цыганской скрипки.

Тогда, за веком век, за годом год –
Разбитый инструмент восстановили
И пламенных созвучий тех черед
Сумели вспомнить, пусть не без усилий…

Но что за гений сможет завершить
Мелодию, оборванную смертью,
И тайну неприкаянной души
На свет поднимет, нотами очертит?

Что ж – по дорогам разлетелся клич,
Суля непревзойденную награду,
И кто-то крепости сумел достичь,
Прельстившись мыслью о несметных кладах.

И вновь пронзала горы до глубин
Мелодия, пугала сов на крышах,
А вышел ли из замка хоть один? –
Нам неизвестно, может быть, и вышел…

Но сколько ни играли скрипачи,
Израненную скрипку ни терзали,
Как прежде, тени прячутся в ночи,
Как прежде мрак клубится в тронной зале.

Не сдержишь лет произнесенных слов,
Удар, уж нанесенный, не умеришь,
И вот уже лет триста, кроме сов,
Ни птицы не увидишь там, ни зверя…

И вот уже лет триста замок ждет,
Что явится туда скрипач однажды,
И что его, быть может, приведет
Не блеск каменьев и не славы жажда…

Что время как-то обернется вспять,
Удачей увенчается охота,
И кто-нибудь сумеет отыскать
Последние несыгранные ноты…   


© Targhis,25.X.2006