Мне говорят угомонись!

Со слепотой и глухотой хожу, шатаюсь,
И перед дамою любой я заикаюсь.

Сидел бы дома, старый пень, подобно многим.
Меня, как пень, кому не лень столкнут с дороги,

Мне говорят: «Угомонись, куда торопишься?»
И все твердят: «Присядь, уймись – чего ты носишься?»

И говорили: «Жить не спеши, ведь жизнь короткая.
Дай передышку для души, с ней не работая!»

И все твердят: «Не егози своей поэзией.
Ты полежи, ты посиди, тебе ж полезнее!»

Твои друзья живут в тиши, и все довольные.
И ты уймись, и не пиши стихи крамольные.

Моя родня, меня ценя, ждёт избавления
И от стихов, и от меня в день погребения.

Стихи пишу я и пою, пока брыкаюсь.
И им такое выдаю, что позже каюсь!

Наверно, я в натуре плут и не меняюсь
И жить вот так, как все живут, я не пытаюсь.

Беру барьеры на берегу, хотя всё реже,
Но жить, конечно, не могу, как жил я прежде.

Стараюсь я себя унять, теперь  пытаюсь
Потише жить, не возникать, но вдруг срываюсь.

Дурной характер у меня со дня рождения,
И не заслуживаю я прощенья, снисхожденья.

Как будто бес меня толкает невпопад,
И я такое вытворяю, что сам не рад.

Порой бывает очень стыдно за строку –
Осёл–ослом, и уши видно любому дураку
!
Но день пришёл, пора вставать, я одеваюсь,
И неприятности искать я отправляюсь.
И мне на горе, на беду такое увлечение
На свою голову найду я приключенье.