Пиковая дама

По    повести  А.С. Пушкина.
Ю. С.  Симаченко   1990   год

Весною    пьянящей,   под   солнцем   в    столице,
Друзья    офицеры,   в   сад   Летний    пошли,
А   Герман   рассеян,   влюблен,   как   девица,
Шутили.   смеялись.   друзья    от   души.

А   Герман    не   знает   и    имя   любимой,
Увлек    его   образ,  загадочный    взгляд.
Без   денег   угрюмый   и    тем   угнетенный,
Разрядка    лишь   в    картах,   влечение    сад.

Елецкий,   князь.   чинно   друзьям   объявляет,
Что    ангел    согласен.   судьбу   с   ним    связать.
И    Германа    внутренний   голос    толкает.
Невеста   кто   будет    и    просит    назвать.

Вот    видишь    графиню   и   внучка    гуляет,
Графиня    на    Германа    смотрит   в   упор,
Опять    незнакомец,   как    призрак    пугает.
В    глазах    он    увидел,    немой     приговор.

Во    ввнучке   узнал,   ту   в   кого   он   влюбился,
Елецкий    счастливчик.   жених   уже   стал,
Поздравили    дружно,   а    он    отшутился,
Молился    б    и   черту   чтоб   Лизу    отнял.

А.   знает   три   карты,   графиня     мегера,
И    тайну    трем   лицам    позволено   дать.
Раз    мужу   открыла   и    тем    погубила,
Второй   был    красавиц.   не    стал    рисковать.

А     третий   за    тайну,   платить   должен   страстью,
И    ценностью   жизни    способна    открыть.
Вот   Герман   и   случай,   отдаться   чтоб    счастью,
Под    сотню    старухе,   а    надо   влюбить.

А    шутка    для   Германа    якорем    стала,
Он    мыслью    включился,   за    призрачный   бред,
В    бессонных    ночах,   варианты    решал    он,
Есть    тайна    трех   карт   и    надежный    есть   след.

Добился   он   встречи   и   с   Лизой    спонтанно,
Поклялся    он    верности,   клялся   в   любви,
Свиданье   продолжить   условились   тайно.
В    надежде    на    счастье,   что   ждет   впереди.

Узнать   бы    три   карты,   и   жизнь    измеится
Сниму   эполеты,   заброшу    клинок,
На    Лизе   любимой    смогу   я   женится.
Елецкому     пулю    пустил   бы   в   висок.

Вот   бал,   и   в    разгаре   все   глупые   шутки,
Не   он   ли    тот    третий,   что    страстно   любя,
Придет   к   злой    старухе,   прося   лишь   минутки,
Чтоб    тайн    трех   карт   лишь   узнать   для    себя.

Вдруг    видит   графиню,   та    пристальным   взглядом,
По    телу    невольно    повеял    мороз,
Насмешки   друзей,   мол   любовница    рядом,
А    нос   ты    повесил,   что   близок    до   слез.

Вдруг    Лиза    подходит   и   ключик    вручает,
От    спальни   графини,    чтоб    в   келью    пройти,
Помолвка   с   Елецким,   она    и   страдает.
Преграды   для   Германа    сносит   с    пути.

Вот    случай   хороший    представила   Лиза,
И    надо     решиться,   графиню    спросить,
И    срредство    найти   от   дурного    каприза,
Как    крайность   оружием   ей    пигрозить.

Графиня    устало    сидит   в    полудреме,
И   бред    полусон    умиляет   лицо,
Где    мыслью    витает   и   что    вспоминает,
На    старческом    пальце   поблекло    кольцо.

А    Герман    трепещет    стоит    над    старухой,
Не    знает      как    тихо    прервать   ее   сон.
Сместилось    пространство,   гримаса    со    скукой,
Сменил   как    волшебник    миг   страха.   на   стон.

Графиня,   как     мать,   как    сестру    умоляю,
Вы    тайну     трех    карт.   мне   должны    передать.
Мне    выигрыш    нужен   и   я   обещаю,
Что   после   я   в   карты.   не   буду    играть.

О,  друг,   вы    мой   юный,   все   это   лишь   шутка,
Секрет    о   трех    картах   лишь    миф.   как     мечта.
Вся   жизньЮ   цепь   мгновений,   удачи      минутка,
Фортуна    не   в   картах,   в    мозгах     игрока.

Графиня.    не   верю,   не    надо   дурачить,
Вы    стары.   желанья      угасли   для    вас,
Для    вас   ничего    они  в   жизни   не   значат,
Три   карты     судьба,   для    меня    звездный    час.

О,   Герман,   ну    полно.   зачем   волнваться,
Ведь    тайны    трех   карт   не   было    никогда.
Оставьте,   устала,   не   надо    терзаться,
И   вашего    счастья   засветит   Звезда.

Графиня.   позвольте,   вы   в   жизни   любили,
Так   вспмните    чувства   и   юности    пыл,
Во    имя   любви,   если   вы   не   забыли,
А    сердца    огонь    неужели   застыл.

Так    будьте   добры,   вам   пора   удалиться.
Ваш    бред    надоел    мне   и   вы,   как   больны
Я   новь   усыпаю,   а   может   все   снится.
Три   карты,   лиш    шутка,   моей    нет   вины.

Ты.   старая   ведьма   ты    скоро    подохнешь,
И    тайну   в    могилу   с   собой    унесешь,
А    мне   жить   без   денег   и   заживо    сохнуть,
Иль    тайну    ты      скажешь   иль     тут   же   умрешь.

Графиня     от   крика   глаза    открывает,
В   лицо   был    направлен   рукой   питолет,
Мгновение   страха   и   жизнь   покидает,
Осттался   поблекший   лишь   в    теле    скелет.

А    Герман    расстроен,   как   в   шоке   безумья.
Из    спальни,   как    призрак   уносится    прочь.
И   в   келье    он   Лизе    поведал   в    раздумье, 
Что    он    стал    причиной,   но   поздно   помочь.

За    гробом    графини,   он   шел,   как   в    тумане,
А    тайну     трех    карт   вот   засыплют   землей,
И    чувство    потери,   как   будь   то   в   обмане,
В    обиде   со   злостью,    терзался   душой

А   ночью   в   бреду   как   бы   в   пьяном   угаре,
Друзья   кто   в   удаче.   деньгами   сорят,
Веселье,   кутеж   и    игра   н   гитаре,
Графини   беззубой,   презрительный    взгляд.

Глазами    приказ.   чтобы    ниже    склонился,
Запомни,   что     тройка,   семерка    и    туз,
Удача   лишь    раз,   чтоб    на   Лизе    женился.
Прощу    оскорбленье,   что   давит   как   груз.

Поднялся   в    испуге   к    окну    он    подходит,
И    смотрит   на    темную.   жуткую   ночь.
Весь    мозг    на   пределе,   рассудок   уходит,
Желанья    влеченья,   оставили   прочь.

Запомнить    три   карты,   вот   цель   и   желанья,
Лишь    тройку,   смерку   и    туз   видит    он.
Забыл,    как   он   страстно   давал   обещанья.
Влечение   к   Лизе    уплыло,   как   сон.

Ждал    вечер    как    чуда.   был    трепет    свиданья,
Ни   шелковый    локон,   ни   блеск   юных   глаз.
Ничто    не   тревожит   лишь   карт   ожиданье,
И     стол   с    игроками,   графини    наказ.

У   берега   Лиза   ждет   с   Германом   встречи,
Часы   бьют   двенадцать,   а    Германа    нет,
Вот   он    появился,  любви   глушит    речи,
В     игорный   дом    тянет,   где   золота     цвет.

Лишь   хохот   безумья   толкнув   убегает,
И   Лиза,   как   в   шоке,   мгновенье   стоит,
Елецкий    не    нужен   в    порыве    решает,
Коль   Герман    не   любит,   не   стоит    и   жить.

Вот   стол   и   друзья   те   же   плоские   шутки,
Купцы,   как   пружины,   в    них   сходство   котов.
Здесь   барские   жесты,   легки    прибаутки.
На    старте,   как   спринтер,   он   к   бегу   готов.

Заученным   жестом    небрежно    кивает.
Три    карты    верх    крапом,   ложаться    на   стол.
С   ленцою    устало   он    их   открывает,
Банк   со   ставкой   в   кармане.   но    он    не   ушел.

Есть   деньги   в    кармане   но   Баден    не   нужен,.
Париж    не    прельщает   Марсель    ни   к    чему,
Ненависть   общенья.   весь   мир.   как   контужен.
Безумных    стремлений   людей    не    пойму.

Обет   был    нарушен   что   делал    так   стрстно,
Три   карты    прильщали,   как  опийный     мак,
Усилие   воли    он  делал    напрасно.
И    рабом    стал    рока   и    плыл,   как   дурак.

Две    ставки   в    кармане,  все   стол    оставляют,
Столь    редкой    удаче,   пмощник    сам   черт,
Соперник    Елеций,   брезгливо    кивает,
Как    вызов    печаткой   в   заниженный    сорт.

Три    карты    надежно   ладонью   укрыты,
И   в   жесте   Елецкого  барственный   шик.
Небрежно    сказал,   что    карты    вас   биты,   
Откройте    не    туз   ваш,   а   дама   лиш.    пик.

На    карте    на   Германа    смотрит   не   дама,
А    ведьма    графиня,   с    презреньем   глядит,
Друзья    понимают   для    Германа   драма,
Он    понял,    что    так   лишь,   могла    отомстить.

Клинка    путь   мгновенье   и   жизнь   оборвалась,
Так   Герман   закончил    свой    пизрачный    путь,
И   дама    лишь   пик    на   столе   красовалась
Злодейство   наказано.   в   этом   есть    суть.

7    июня    1990   год   Париж.