Ей

Снова с жизнью лег без презерватива,
С перепоя занемог – видно осень.
Ты кого сюда весь вечер водила
Посмотреть, как боль меня пылесосит?

Понахныкали соплей – ты оставь их.
Пусть засохнут, как янтарь с дохлой мухой.
И не надо мне других эпитафий,
И не надо мне других – кол им в брюхо!

Бог сфальшивил – лишь две кнопки вдавило,
Прозевал, смешной – одну с треском в дамки.
Ты б на всякий отошла. Вдруг? Да видно
Родилась в ночнушке. Умной. И самкой.

Мне твои ресницы не перебредить
И себя не перебре… Из ребра ты.
Черным чайкам бакенбард север вреден…
К лысым ласточкам своим впишешь брата?

В три смычка с крестов надгробных табличек:
«Пили-пили, пролива-проливали».
Ты помашешь мне, как та, с пограничья,
Что напрасно прождала свово Ваню?

Я играл не за себя. Переплюньте!
Долго ждать им, коли ты под сердечком.
Пусть не в очередь кого – в моем грунте,
Пусть кого-то, кто за мной – в моей печке.

Как когда-то на заре сивый мерин
Свои ржавые стихи вклеил в телку.
Пол-аршина на меня (хрен ли мерить?)
На Россию общий клин (хрен ли толку?)

Кукарача, рок-н-ролл – ноги сломишь!
Да хоть раком! Петухи ждут до третьих.
Довести б галчат за лапку до дому,
Дать холодных п…лей – да согреть их.

А себе еще навью я местечко.
Все срастется, коли ты под сердечком.